– Я знаю, что твое самое заветное желание – убить меня.

В смятении я повернулась к нему.

– Да, – сказал он. – Совершенно очевидно, что ты меня ненавидишь. Огонь и лед – естественные враги, и я знаю твою историю. Знаю, что случилось с твоей деревней. Твоей матерью, – он откинулся на спинку стула. – Здесь осталось не так много Огнекровных. Когда человек сбегает из тюрьмы, на это сразу обращают внимание. Особенно в аббатстве, которое поклоняется Форсу. Интересно, кто тебя привел туда? Боюсь, твои монахи были не особо откровенными.

– Где они? – закричала я, отодвигая стул и вскакивая.

Я представила монахов в тюрьме Блэк Крик, под ногами бегают крысы, пока они спят, и их старые кости ноют из-за того, что лежать приходится на твердом каменном полу.

Гул разговоров за столом внезапно стих.

Король указал мне на место.

– Сядь, Огнекровная. Твои монахи не пострадали. Они в своем аббатстве, продолжают жить, как обычно.

Я пристально посмотрела на него, желая прочитать правду в этих пустых глазах.

– Я тебе не верю.

Над столом нависла тишина, все уставились на меня. Стараясь успокоиться, я снова заняла свое место, и разговоры возобновились.

– Ты думаешь, что они здесь, в плену? – тихо спросил он. – Подвергаются пыткам за то, что прятали тебя?

– Ты можешь держать их где угодно. Тюрьма Блэк Крик находится недалеко от аббатства.

Король отпил немного вина, затем спокойно поставил свой кубок на стол.

– Хорошо, что ты понимаешь всю степень опасности для тех, кого любишь, Огнекровная.

Мне вдруг захотелось, чтобы я никогда не знала никаких бед и забот, чтобы я освободилась от всех чувств, как было когда-то в тюрьме, где моим единственным чувством была ненависть.

– Расскажи мне, что случилось на арене, – мягко попросил он.

Я уставилась на свои колени, вцепившись в платье так, что побелели костяшки пальцев. Все, что я ему скажу, он потом сможет использовать против меня, и это помешает уничтожить трон.

Король вздохнул в ответ мое молчание и откинулся на спинку стула.

– Ты считаешь меня врагом, – сказал он. – Но, когда я смотрю на тебя, я не вижу врага. Я вижу потенциал.

Я покачала головой. Еще один человек хочет использовать меня, и на этот раз тот самый человек, которого мне нужно уничтожить.

Он играл со своим кубком.

– Что-то случилось с тобой на арене… перед тем, как ты нанесла смертельный удар. Твои глаза потемнели.

И тут мне вспомнилась старая сказочница из леса. Она говорила, что Минакс проникает под кожу, делает глаза и кровь черными, превращает тебя в злобное и кровожадное существо, жаждущее делать зло для Минакса в обмен на блаженное забвение во тьме.

Я сделала глоток из кубка, проклиная дрожащие руки.

– Ты знаешь, что там с тобой произошло. Однажды ты доверишься мне и все расскажешь. Но для начала – жест доброй воли. Я сделаю кое-что для тебя, а ты сделаешь кое-что для меня.

– Что ты сделаешь для меня?

Он замолчал, надеясь полностью завладеть моим вниманием.

– Я дам тебе шанс встретиться с капитаном, который убил твою мать. Убей его, если хочешь.

Я резко вдохнула. Как мог он так говорить о человеке, сидевшем всего в нескольких метрах от него?

– Капитан, который выполнял твой приказ? И ты отдашь его мне?

– Да.

– Почему? – я почувствовала, как у меня на шее дернулась мышца. – Зачем тебе это?

– Я сказал тебе, зачем. Чтобы доказать, что ты можешь мне доверять. Если ты дашь мне то, что я хочу, и я награжу тебя. Мы можем стать полезными друг другу.

Он застиг меня врасплох, я была смущена и сбита с толку. Я сняла всю защиту и сидела и говорила с королем, как будто я была его желанным гостем, а он моим радушным хозяином. В моей груди вспыхнул гнев на себя и на него, нуждаясь в выходе. Я взмахнула рукой и послала тонкую струю пламени на стол. Оно зашипело, а затем исчезло, оставив после себя след. Вниз от центра стола до самого края побежала трещина.

Над столом нависла густая тишина, я взглянула ему прямо в глаза, тяжело дыша. Он обдал меня темным леденящим кровь взглядом. Если он думает, что я испугаюсь и начну извиняться, он ошибается. Я была рада испортить стол. Мне хотелось разбить его вдребезги.

Он поднял руку. Я приготовилась к удару, но он положил её на стол, наполнив тонкими линиями льда трещину, и мгновенно запечатал ее. Затем он схватил меня за руку и притянул ее к столу, чтобы мое тепло растопило поверхность. Кожу покалывало от его прикосновения.

Я отдернула руку, и король снова дотронулся до стола, замораживая воду. Поверхность была ровной и совершенной, как будто ничего не произошло.

– Видишь? – сказал король. – Лед и огонь могут работать вместе. Считай это уроком.

Я смотрела на стол, на трещину, которая так легко исчезла. Мне стало интересно, можно ли будет и меня уничтожить так же легко, если я стану бесполезной.

– Раз ты не голодна, то можешь идти, Огнекровная.

Не говоря ни слова, я встала и подошла к стражникам, игнорируя взгляды, которыми меня провожали. Когда двери открылись, король произнес:

– Ты снова сражаешься через три дня.

– Я должна поблагодарить вас, – сказала Дорина тихим голосом. – Вы уничтожили убийцу моего брата.

Прошло три дня, которые показались мне вечностью. Я все время сидела в своей комнате, и только визиты Дорины изредка нарушали монотонность моего существования. Сегодня я опять должна была выйти на арену, и она пришла помочь мне одеться в красную тунику – ее постирали, и она больше не пахла потом и кровью. Каким-то образом ей удалось найти маску, в которой я была в прошлый раз. На левую руку я надела перчатку из кожи со стальными пластинами, чтобы защитить ещё не заживший палец.

– Ты про что? – спросила я.

Она судорожно сглотнула.

– Гравнах убил моего брата. Ему было всего четырнадцать – слишком молод для арены. Но наша семья была так бедна, что Лорк был готов на все, чтобы выиграть призовые деньги. Он… – прежде чем продолжить, Дорина прижала ладонь ко рту и закрыла глаза. – Он был самым младшим в семье. Мама сошла с ума от горя. Из-за этого монстра я лишилась и матери, и брата. А теперь вы убили его, и я вам очень благодарна.

Меня тронула ее признательность, хотя я ее и не заслуживала. Я просто пыталась выжить. И я очень хорошо понимала, что ей хотелось отомстить, но говорить об этом не могла.

Она умоляюще посмотрела на меня.

– Обычно я ничего такого не говорю, но я чувствовала, что должна поблагодарить вас. Если вы кому-нибудь расскажете, что я плохо говорила о чемпионе, меня накажут.