– Да мне бы такое и в голову не пришло, Дорина. И я рада, что его смерть принесла покой твоей душе. Но я сделала только то, что была вынуждена делать. У меня ведь не было выбора.

Когда я оделась, Дорина не стала заплетать мне косы, оставив волосы струиться по спине. Она встала и решительно посмотрела на меня.

– Я буду болеть за вас, миледи, независимо от того, что думают все остальные.

Несколько минут спустя стражники провели меня через двор. От меня нервными волнами исходило тепло, пока я шла, стараясь не обращать внимания на несшиеся со всех сторон крики.

– Умри, Огнекровная, умри!

Теперь я знала, чего ждать на арене, но повезет ли мне выжить и на этот раз, было неизвестно. Тварь, проникшая мне под кожу, могла появиться снова. Нервничая, я рассеянно, почти лихорадочно бродила туда-сюда под навесом; другие бойцы сторонились меня, так что у меня была возможность успокоиться.

– Осторожно, Огнекровная, – сказала Брака, – а то сгоришь, не выходя на арену.

Я остановилась и повернулась к ней. Мысли о брате Дорины заполнили все мои мысли. Если мальчика выпустили на арену один раз, значит, последует и второй, и третий. Убить ребенка? Даже думать об этом было страшно.

– Тебе когда-нибудь приходилось сражаться с людьми, которые вообще ни в чем не виноваты? – спросила я. – С теми, о ком ты точно знала, что им нечего делать на ринге? Ведь ты же была чемпионом когда-то.

Она покачала головой, сосульки в ее волосах тонко звякнули.

– Я сражалась много лет назад, при короле Акуре. Тогда все было по-другому. На ринг выходили только опытные воины.

Она открыла рот и снова закрыла его, возможно, не желая продолжать. Я почувствовала ее расположение – она, как и Дорина, не испытывала ко мне ненависти за мою Огненную кровь.

– Сегодня тебе положен меч, – наконец произнесла она, протянув мне меч в кожаном чехле.

Я с отвращением взглянула на оружие: мне будет неприятно касаться холодной стали – врага моего естественного тепла.

– У меня почти нет навыков боя с мечом.

Она пожала плечами.

– Выбор короля.

Я вытащила клинок, пробуя его на вес. Не большой и не слишком тяжелый, он удобно лег мне в руки.

– Зрителей приветствует чемпион, – сказала Брака. – Это традиция – выходи!

Я следовала за процессией по сумрачным коридорам, которые, видимо, располагались по всему периметру арены. Через несколько минут мы оказались у выхода с противоположной стороны, откуда бойцы выходили в прошлый раз. Там группами стояли люди: мужчины с копьями, державшие за поводья белых лошадей; погонщики, пытавшиеся успокоить животных, тянувших поводки в разные стороны; бойцы всех видов и размеров, включая оборванных мужчин и женщин в цепях и воинов в блестящих стальных кольчугах и шлемах.

Седовласый ведущий, пробившись сквозь наши ряды, размашистым шагом вышел в центр арены. Сегодня на нем была синяя мантия, украшенная вышивкой и подбитая белым мехом, а на шее и пальцах мерцали серебряные украшения. Он приветствовал толпу так же, как и в прошлый раз, напоминая людям, чтобы они почтили короля, подбадривая чемпионов и проклиная врагов. Когда он закончил говорить, на арене появились всадники с копьями на белых лошадях и начался парад. Чемпионы шли пешком, я замыкала шествие. За нами шли экзотические животные и их погонщики.

Под нашими ногами клубами взметалась пыль, танцуя в лучах солнечного света. Я обвела взглядом трибуны, посмотрела на балкон короля. Сегодня он был в белой мантии с золотой отделкой, сияющей на ярком солнце. Голова его медленно поворачивалась, словно он следил за каждым моим шагом. Краем глаза я увидела Мареллу в бирюзовом платье. Но мой взгляд как магнитом тянуло к королю. С каждым разом мне все труднее было отвести от него глаза.

– Сегодня для добрых людей Форса мы приготовили сюрприз, – сказал ведущий. – Зрелище, которого вы никогда не видели. Сегодня нашим чемпионам и их противникам придется быть вдвойне начеку. Мы выпускаем на арену редкого и опасного снежного тигра Сизара и быка-исполина Бракса – талисмана северных племен. Им все равно – чемпион перед ними или его противник!

И он с широкой улыбкой жестом указал на животных. Тигр метался туда-сюда, скалясь и рыком пугая толпу. Бык фыркал и бил копытом землю, дергая ярмо, которое с двух сторон удерживали погонщики.

– В каждой схватке, – сказал ведущий, – будут биться один чемпион, его противник и два зверя. Если животные выживут, они оба будут участвовать в следующем бою. Но живым с арены уйдет только один мужчина или женщина, или, возможно, животное.

Трибуны разразились овациями.

У меня кровь отхлынула от лица. Я задрожала и прислонилась к деревянной колонне в нише, пережидая приступ головокружения. Людям собирались вырвать горло ради удовольствия толпы. Мне захотелось оттолкнуть ведущего и броситься на толпу.

– Но наши звери голодны. Их надо покормить перед схваткой с чемпионами. И мы приготовили для них парочку предателей, – неплохо для перекуса, не правда ли?

Толпа снова взревела.

На арену поволокли двоих мужчин в цепях. Когда они проходили мимо, один показался мне знакомым.

– Клэй, – выдохнула я.

Мне не верилось, что это сын мясника из нашей деревни – тот самый, который подарил мне первый поцелуй, а потом сказал солдатам, что я Огнекровная, положив конец прежней жизни.

Казалось, с тех пор прошло лет сто, но это точно был Клэй. Я узнала его по сломанному в драке носу. Я помнила, как моя мама ругала его, что он не пришел раньше, когда кость еще не начала срастаться.

Я колебалась. Конечно, можно было подождать, пока он выйдет на арену, и я больше никогда его не увижу. Но он из моей деревни, и, независимо от того, что он сделал, он тоже оказался в этом ужасном месте, как и я.

– Подождите, – сказала я стражнику, который держал его цепь. – Пожалуйста, я его знаю.

– Это никого не волнует, Огнекровная. Прочь с дороги.

Брака отвернулась от бойца, с которым разговаривала, и подошла к нам, положив руки на бедра, уставившись на стражника ледяным взглядом.

– Чемпион короля обратился к вам с просьбой. Уделите ей минуту.

Стражник пристально посмотрел на нее, но первым отвел взгляд.

– Только минуту.

Я поблагодарила Браку и подошла к Клэю. Он сурово взглянул на меня, но потом глаза его в изумлении округлились.

– Руби?

– Что случилось? – спросила я ровным голосом. – Ты же так старался помочь им, сдав меня и мою мать, а теперь они называют тебя предателем.

Он покачал головой, взгляд оставался напряженным.

– Я не хотел предавать ни тебя, ни твою мать.

– Поэтому позвал солдат? Или сожаление настигло тебя позже?