– Допустим, – ответил он, пристально вглядываясь в лицо незнакомца. – А ты кто такой?

– Для тебя никто.

Длинное узкое лицо Михаэля, с мелкими чертами, глубоко посаженными черными глазами и тонким, каким-то полупрозрачным носом, ещё длиннее делала бородка-эспаньолка. Кожа его была бледной, почти белой, но эта бледность была искусственной – её создавал толстый слой пудры.

– И чем же я обязан господину Никто? – с ухмылкой произнёс он, продолжая держаться за спинку стула.

– Задам пару вопросов. Если хочешь жить, ответишь правду.

– Ты не знаешь, с кем связываешься.

– Ты тоже. Вопрос первый: в шестидесятых годах из Русского музея украли два кинжала по заказу Магнуса. Для каких целей? Кого убили?

Продолжая ухмыляться, Михаэль схватил стул, швырнул в Феликса и следом сам бросился на него. Поймав стул одной рукой, а шею Михаэля другой, Феликс произнёс:

– Полагал, что мы поговорим спокойно, но нет так нет.

Входная дверь распахнулась. Заслышав шум, Сабуркин заглянул в зал. За Сабуркиным виднелась пара неподвижно лежащих на полу тел. Движением головы Феликс велел ему стоять, и Валентин остался в дверном проёме.

Поставив стул на пол, Феликс сдавил горло мужчины и принялся медленно выгибать его назад. Спина у Михаэля оказалась гибкой – Феликс наклонял его, пока не затрещал позвоночник. Оставив его в таком положении, Феликс произнёс, чуть ослабляя пальцы на горле:

– Повторить вопрос о кинжалах, или он отложился в памяти?

– Отложился, – выдавил мужчина, глядя в потолок. – Не знаю, для чего они.

– Точно? – Пальцы Феликса пошевелились на шее, словно выискивая, нащупывая артерии.

От ощущения, будто по горлу поползли змеи, Михаэль поморщился, пытаясь сглотнуть, и сказал:

– Вроде колдуна какого-то хотел убрать Магнус. Силу тот большую набрал, тесно им стало в одном пространстве, да и секретами своими он делиться не хотел.

– Что за колдун? Как звали?

– Не знаю.

– Думай. Хорошо думай.

– Не знаю!

Феликс стал снова его наклонять.

– Не знаю! – изо всех сил закричал Михаэль. – Не рассказывал Магнус!

– Ладно, допустим. Недавно убили алхимика, Родиона Птоломцева. Ваше сборище постаралось?

– Я только отдал приказ, больше ничего! Он начал соваться не в свои дела!

– Кому приказал? Имя!

– Бжнецкий! Пан Бжнецкий его звали! Где найти не знаю – он куда-то пропал недавно!

– Бжнецкий… – эхом повторил Феликс.

Пальцы, сжимающие горло, чуть ослабли, Михаэль получил глоток кислорода, и в его ладонь из рукава пиджака скользнул миниатюрный кинжал с тонким трёхгранным лезвием. Словно вмиг сделавшись скользким и вёртким, как уж, он крутанулся в том же положении, в котором находился, умудрившись почти задеть кинжалом рукав чёрного свитера. Перехватив руку с кинжалом, Феликс сжал пальцы на горле, чувствуя, как ногти впиваются во влажную от пота кожу.

– А ты гимнаст, – сухо произнёс Феликс. – Прямо цирковой.

Раздался треск ломающихся костей, кинжал упал на ковровую дорожку, и Михаэль захрипел, пытаясь закричать:

– Ты сломал мне руку!

– Я тебе сейчас ещё и позвоночник сломаю, а потом шею сверну. Где Магнус? Как его найти? Отвечай, шваль паршивая.

– Не знаю!

– Думай, вспоминай – до утра времени много. Не торопимся.

– Не знаю, клянусь! Он создал филиал общества в другом городе!

– В каком?

– Не знаю! Мы не связаны! Каждый занят своим делом!

– Сложно поверить, что у вас до такой степени обособленные структуры. Давай хорошенечко подумаем, да?

И позвоночник Михаэля снова затрещал.

Если бы Герман досмотрел до конца видения, посланные растениями, он бы увидел, как много позже после завершения собрания из зимнего сада в Белый зал входит высокая фигура, окутанная широкими складками темной ткани.

Вот и сейчас, словно сотканный тенями листьев и веток, на выходе из зимнего сада материализовался силуэт в тёмном балахоне.

Феликс поднял взгляд, рука надавила чуть сильнее, и позвоночник человека сломался. Закричав от боли, Михаэль рухнул на пол и затих, теряя сознание.

– Когда бы ещё встретились, Феличе, – произнёс мягкий женский голос на итальянском языке. – Не думала, что обрадуюсь тебе.

– Донателла? – Феликс перешагнул неподвижное тело и подошёл ближе. – Ты здесь зачем?

– Будто только вчера виделись, да? Даже здороваться не стоит. Женщина качнула плечами – тёмная ткань стекла на пол, освобождая идеальных пропорций тело, затянутое в темно-зелёный комбинезон как во вторую кожу. Взметнулась копна белоснежных кудрей. В упор посмотрели каменно-черные глаза с лица, будто списанного древними греками с Медузы Горгоны.

– Ты всё ещё блондинка, – поморщился Феликс. – Говорил же, тебе не идёт такой пошлый цвет. И эта провокационная одежда тоже.

– А ты всё такой же мерзавец, как я посмотрю, – рассмеялась женщина, подходя к нему. Движения её были медленными, словно она плыла в какой-то невидимой вязкой среде.

– Как и ты – блондинка. Должно же что-то оставаться постоянным, – улыбнулся в ответ Феликс.

В тишине раздался пронзительно громкий скрип – это Сабуркин, застоявшись на одном месте, случайно толкнул плечом дверь. В каменно-черных глазах полыхнуло багровое пламя.

Взгляд женщины устремился сквозь Феликса на человека в дверном проёме.

– О, да ты с подарком, Феличе! Неужто хочешь извиниться?

Под зелёной тканью комбинезона волной прошла группировка мышц. Не оборачиваясь, Феликс бросил:

– Валя, беги!

Это прозвучало таким беспрекословным приказом, что бывший десантник сорвался с места, мигом исчезая в темноте коридора. Донателла прыгнула следом, фантомом пролетая мимо Феликса. Он сумел перехватить её уже у выхода, отшвырнул обратно в зал. Донателла отлетела почти к зимнему саду, но немедленно понеслась обратно. Голодный взгляд вампира не видел ничего, кроме убегающей жертвы.

Пощёчина швырнула Донателлу о стену рядом с камином и зеркалом в золочёной раме. Феликс прижал возбуждённую жаждой крови женщину к стене всем своим телом и снова с размаху ударил по лицу.

– Это мой человек! – прошипел он. – Мой! Не трогать!

– Ах… Феличе… – задохнулась Донателла. – Феличе…

Огненный взгляд её стал стихать, женщина словно плавиться начала, размягчаясь под тяжестью мужского тела. Длинные тонкие пальцы, унизанные кольцами, среди которых выделялся массивный золотой перстень с монограммой в виде буквы «D», погладили черные волосы, попытались расстегнуть зажим, но резкое движение головы не дозволило сделать это.