* * *

Жизнь наладилась. Володя Сырец не работал, как все нормальные люди, он вкалывал. В автохозяйстве недоумевали, откуда берутся силы в тщедушном на вид пареньке, но Володя не обращал внимания на косые взгляды. Ему было ради кого жить. В роддоме он получил в подарок маленький живой комочек с крохотным личиком. Взяв трепещущий кулечек из рук санитарки, Сырец ощутил сначала умиление, а потом прилив небывалого счастья – оно хлынуло из него, как вода из плотины. Только сейчас Сырец понял, зачем он появился на свет. Ради сына.

Тамара взглянула на него и ужаснулась. Ни благодарности в глазах, ни нежности во взгляде, ничего. Он остался равнодушным и пустым, словно перед ним стояла чужая незнакомая женщина, а не мать его ребенка. И чем больше он вкладывал в благосостояние семьи, тем дальше они отдалялись друг от друга. Но при этом Тамаре казалось, что он не отпустит ее, если она сбежит, он убьет ее. Отыщет ее на другом краю земли и убьет. Тамара боялась мужа, но внешне оставалась прежней, будто ничего между ними не происходило. А между ними и впрямь ничего не происходило. Они стали чужими.

Часто заходил Аркаша. Сырец не прогонял его, тем более что двоюродный брат был единственной ниточкой, связывающей его с забытой родней. Аркаша приносил новости еврейского клана, пересказывал, кто и на ком женился, кто к кому посватался, кто куда устроился. Но ни разу он не передал привет от Соломона и Ханны. Родители хранили стоическое молчание. Вместе с ними молчал и брат Яков. Он был заодно с родителями. Сырец слушал Аркашины рассказы и ухмылялся. Он рисовал в своем воображении красивую картину: скоро подрастет Семен, и они отправятся на прогулку, он будет держать сына за руку, а по дороге зайдут в гости к Соломону. Дед обрадуется внуку, ведь, если верить Аркаше, Яков до сих пор не обзавелся семьей. Картина получалась достойной и идиллической, но в реальности было все наоборот. Аркаша действовал Сырцу на нервы своим нытьем, Тамара раздражала своим присутствием, а вместе они выглядели идеальной парой. Сырец втайне наблюдал за ними и думал, что ведь могло быть все иначе. Жили бы они и жили без Володи Сырца, долго и счастливо, – но он тут же себя мысленно одергивал. Не могло быть по-другому. Тогда бы не было Семена. А без Семена Сырцу не жить. Семен – «пшат», смысл всех смыслов. И Сырец уходил к ребенку, оставляя Тамару с Аркашей наедине. Он был уверен, что они злятся, что он уходит. Но он всегда уходил от них.

Однажды Аркаша засиделся в гостях допоздна. Сырец вышел на кухню с Семеном на руках. На часах было двенадцать ночи.

– Вова, а ты здорово поднялся, – похвалил брата Аркаша, – тебе крупно повезло с работой.

– Это работе повезло со мной, – натянуто засмеялся Сырец, – она таких, как я, любит.

Тамара засуетилась, засновала по кухне, накрывая на стол, вытащила из закромов лучшие чашки и тарелки. В кои-то веки мужчины разговорились.

– А что ты делаешь в своем автохозяйстве? – спросил Аркаша тоскующим голосом.

Сырец догадывался, откуда ветер подул. Аркаша давно сидел без работы. Он подыскивал себе «приличную должность», но никакая работа его не устраивала. Все было не по нему. Аркаша хотел чего-то особенного, престижного, комфортного и, само собой, денежного. Пока Сырец отбывал срок, братец окончил институт пищевой промышленности.

– Баранку кручу, – сказал Сырец и подбросил к потолку Семена. Мальчик не заплакал, он падал вниз головой вперед, совсем не трепеща от страха. «В меня пошел, моя порода», – с гордостью подумал Володя и на лету подхватил сына.

– За баранку столько не платят, – задумался Аркаша. – Нет, я не завидую тебе, напротив, я рад за вас. Вы так быстро поднялись, все наши с ума сходят от зависти.

– Подождите, скоро мы еще лучше заживем, – загадочным тоном сказал Сырец, играя с сыном.

– Неужели простые дальнобойщики хорошо получают? – продолжал допытываться Аркаша. – Может быть, мне тоже устроиться в твое автохозяйство?

– Там для таких, как ты, места нет, все заняты, – сказал Сырец, поглядывая на Тамару.

Что-то в ее выражении лица заставило его задуматься. Неужели она нарочно подстроила ситуацию, чтобы помочь Аркаше? Кажется, он просится на работу, а она молчаливо поддерживает его просьбу. Может, они тайно сошлись? Былое вспомнили.

– Аркаша, тебе не понравится в гараже, там все не так просто, – сказал Сырец, убеждаясь в своей правоте. Да, они сговорились. Хотя ничего плохого в их сговоре не было. Тамара решила помочь родственнику мужа, тот давно без работы, без денег, взрослый парень, а сидит на шее у престарелых родителей. У евреев принято помогать родне.

– У тебя же получилось, – буркнул Аркаша, явно намекая на Володину судимость, дескать, ты и на зоне побывал, а ведь прижился в шоферах, и доволен жизнью.

– Скоро меня начальником колонны должны назначить, Аркаша, там посмотрим, – сказал Сырец, сурово взглянув на Тамару, разболтала всему свету про будущее назначение раньше времени, – а пока в колонне все вакансии заняты. Ребятам не понравится, если я «своего» притащу. Там такие номера не проходят.

– Боятся чужих, как бы в ОБХСС не сдали, а то еще прихватят за левые рейсы, – деланно засмеялся Аркаша.

– Чужаков нигде не любят, – спокойно возразил Сырец, внутренне наливаясь гневом. Аркаша во всем видел криминальную подоплеку. Такая у него натура.

– Хочешь сказать, что ты никогда не ходишь в рейсы с левым грузом? – распалился Аркаша.

В углу испуганно нахохлилась Тамара. Она переживала за Семена. Мальчик притих на руках отца. Ему давно пора спать, а он участвует в конфликте взрослых.

– Хожу, езжу, куда деваться, – хмыкнул Сырец, – но ничего с этого не имею. Привез-отвез-выгрузил, все молча, без слов. А в дела ребят не лезу. У нас народ горячий, бывалый, Аркаша, тебе нас не понять, – сказал Сырец, с трудом сдерживаясь. Тамара почувствовала, что ситуация накалилась: подошла к столу и принялась греметь посудой. Аркаша понял намек, резко вскочил со стула и метнулся в прихожую. Послышался стук, дверь захлопнулась.

– Дай мне Семена, – сказала Тамара, протягивая руки. Мальчик еще крепче прижался к отцу, обхватив его ручонками за шею.

– Не дам, сам уложу, иди спать, – сказал Сырец, брезгливо дернув плечом. Он был уверен, что Тамара сознательно устроила сегодняшнюю встречу – решила вмешаться в мужские отношения. Впрочем, объясняться с женой он не стал, дождался, когда она уйдет в комнату. Сырец погладил ребенка по голове. «Мой сын! Никому не отдам!» – привычно подумал он и пошел укладывать Семена в кроватку. Тамара притаилась: кажется, она не спала, ожидая продолжения вечерней беседы. Но продолжения не последовало. Сырец уложил Семена и ушел в кухню. Он составил стулья и кое-как устроился на временном ложе. Он больше не мог видеть Тамару, не мог слышать ее запах, не переносил звук ее дыхания. Все в ней раздражало его. Так долго не могло продолжаться, но у Сырца не было выхода. Ведь вместе с Тамарой из его жизни исчезнет Семен. Он даже в мыслях не мог допустить подобной возможности. Семен останется с ним навсегда.