Лейси смотрела словно завороженная на экран телевизора, на широкую улыбку адвоката, пока наконец интервью с Баллоком не было прервано рекламой зубной пасты. Она думала, что сделала глупость, не выстрелив Марлину Джоунсу прямо в сердце. Тем самым она сэкономила бы многие тысячи долларов налогоплательщиков и восстановила бы справедливость, отомстив за всех убитых подонком женщин.

На следующий день к полудню МАКСИН выдала ответ на сделанный Лейси запрос. Никаких различий между убийством Белинды и убийствами других женщин не было, если не считать каких-то совсем уж незначительных отклонений, которые не могли иметь принципиального значения.

Выяснив это, Лейси почувствовала себя увереннее. И все же ей не давала покоя мысль о том, что она так и не рассчиталась с убийцей за Белинду. Психопаты далеко не всегда бывают сумасшедшими в полном смысле этого слова, более того, обычно они прекрасно осознают свои действия. Она вдруг представила себе, как Рассел Бент из Чикаго и Марлин Джоунс, сидя в каком-нибудь заведении для умалишенных, играют друг с другом в карты и пошучивают, вспоминая либеральных судей и наивных психиатров, которые поверили, будто они, Бент и Джоунс, не могут нести ответственности за свои зверства, потому что у них обоих было трудное детство.

Тряхнув головой, Лейси приказала себе не думать об этом. Больше она уже ничего сделать не могла. Ее отец и Дуглас были правы – все кончилось и ей пора начать жить своей жизнью.

– Видимо, это дело рук Марлина Джоунса.

– Похоже на то. Однако, судя по вашему голосу, вы все еще сомневаетесь.

– Сомневаюсь. Хотя МАКС… ох, извините, это же у вас теперь МАКСИН… короче говоря, компьютер не нашел в деле об убийстве Белинды никаких существенных отличий от обстоятельств гибели других женщин. Должно быть, всех их действительно убил один и тот же человек – Марлин. – Лейси вздохнула. – Но почему, перечисляя свои жертвы, он не упомянул Белинду? Это какой-то абсурд.

– Я рад, что результаты проверки вас не удовлетворяют. Мне нравится ваша готовность, что называется, рыть носом землю, – медленно произнес Сэвич, постукивая карандашом по столу. – Вы загрузили в компьютер всеобъемлющий свод данных и провели сравнение по множеству параметров. Но есть еще кое-какие детали, которые стоит принять во внимание. Так что давайте доведем проверку до конца.

Лейси нахмурилась. Длинная прядь волос упала ей на лицо, и она привычным жестом заправила ее за ухо.

– Мы с МАКСИН тоже немножко поработали, – с улыбкой заметил Сэвич. – По ее мнению, нам следует вернуться немного назад. Давайте-ка подумаем о том, как Джоунс убивал женщин, что он использовал в качестве орудия убийства и где совершал эти убийства.

– Он убивал их ножом.

– Что еще вы можете сказать?

– Он расправлялся со своими жертвами на складах и в заброшенных зданиях. Совершенно очевидно, что он предпочитал делать это на территории складов, где по ночам практически никогда никого не бывает.

– Как он обставлял убийства?

– Он строил лабиринты из перегородок.

– Точно так же, как в Бостоне Марти Брамфорт строила декорации для школьного спектакля с участием ее ребенка. Что вам пришлось сделать, чтобы построить эти декорации?

Лейси уставилась на Сэвича, потом вскочила на ноги, едва не опрокинув стул, на котором сидела, и оперлась руками о стол своего босса. От волнения на щеках ее вспыхнул румянец.

– Боже мой, Диллон, ну конечно же. Для этого нужно было купить доски и все такое. Люди из управления полиции Сан-Франциско сказали, что им не удалось отследить, где именно были приобретены пиломатериалы, которые убийца использовал для перегородок – слишком уж это распространенный и ходовой товар. Но можно поставить вопрос иначе: нельзя ли выяснить, во всех ли случаях использовались одинаковые материалы, другими словами, все ли они были куплены в одном и том же месте? Хорошо. Пойдем дальше. Все деревянные детали нужно было скрепить друг с другом, верно? Выяснить происхождение скоб, петель и шурупов тоже не удалось. Но вполне вероятно, что. у каждого человека можно обнаружить какие-то индивидуальные особенности вворачивания шурупов – скажем, угол или сила, с которой он это проделал. Если все так, можно попробовать установить, один и тот же человек вкручивал интересующие нас шурупы или же это сделали разные люди. Как вы считаете, это возможно?

Глядя на Лейси, Сэвич улыбнулся.

– А почему бы и нет? – сказал он. – Ну что же, вы на правильном пути, Шерлок. Теперь нам остается только молить Бога, чтобы ребята из управления полиции Сан-Франциско не выбросили перегородки, оставшиеся после убийств. Хотя вообще-то я готов побиться об заклад, что они все сохранили. Тамошние парни свое дело знают. Ну хорошо, предположим, что они все сохранили. К сожалению, МАКСИН в данном случае ничем не может помочь. Даже если мы попробуем использовать самые современные сканеры, это ничего не даст. Это работа для человека. Я знаю одного парня в Лос-Анджелесе – он настоящий гений, когда надо заметить какие-нибудь различия в том, как скажем, разные люди забивают молотком гвозди. Вы спросили, возможно ли это – да, возможно. Такие вещи умеют делать немногие, но мой знакомый – как раз один из этих немногих. Покажите ему полдюжины заколоченных в доску гвоздей, и Дикий Ральф скажет, сколько человек их забивали. Мы же попросим его снабдить нас информацией не только о вбитых гвоздях, но и о скобах и прикрученных петлях. Давайте-ка займемся этим.

* * *

Прошло три дня. Как бы трудно ему это ни давалось, Сэвич старался не вмешиваться в действия Лейси. Он дал ей номер телефона Ральфа Йорка по прозвищу Дикий. Прозвище свое тот получил десять лет назад. Ральф дал тогда показания против подозреваемого в убийстве человека, и тот попытался расправиться с ним. Он спасся только благодаря тому, что успел огреть нападавшего молотком по голове. Тот, как это ни удивительно, выжил и теперь отбывал пожизненное заключение в Сан-Квентине. До Сэвича доходили слухи, что на черепе у него так и осталась вмятина.

Нет, решил Сэвич, он будет молчать еще хотя бы день. Сэвич прекрасно понимал, что, прояви он активность, Лейси сочтет это вмешательством в свои дела, что, разумеется, никак не может ей понравиться. Если бы у нее возникли вопросы, она бы их задала – он уже достаточно хорошо изучил Лейси и знал, что она не страдает больным самолюбием. Сэвичу удалось побороть искушение позвонить Дикому Ральфу и выяснить, как продвигаются дела. Он знал, конечно, что работников управления полиции Сан-Франциско эта проблема не заботила по одной простой причине – у них никогда не возникало сомнений, что все убийства совершены одним и тем же человеком. Кроме того, результаты подобных исследований по закону не могли быть использованы в качестве доказательства при разбирательстве в суде.

Шерлок все не показывалась, и, в конце концов, Сэвич начал нервничать. Хотя благодаря системе контроля за входом в компьютерную сеть отдела и выходом из нее он знал, что в последние два дня Лейси задерживалась в офисе и засиживалась за компьютером далеко за полночь. Терпение его было уже на пределе, когда спустя три дня после их последнего разговора она в два часа пополудни постучала в дверь его кабинета и остановилась на пороге, не говоря ни слова. Глядя на нее, Сэвич выжидательно приподнял бровь. Все так же молча Лейси протянула ему листок бумаги.