порыскала на полках с коробками и взяла, что искала. Неровными шагами она зашла в ванную и осмотрелась. Взгляд задержался на пластиковой бутыли жидкого мыла. Она с минуту поразмыслила и, качаясь из стороны в сторону, будто на паруснике, побрела на кухню.

– Саш, а у нас есть обычное не жидкое мыло? – спросила она у мужа, который стоял у раковины и скоблил щеткой пригоревшую сковородку.

– Не знаю, Маечка, наверно, нет, – ответил он, – а что это у тебя… веревка?

Кирилл Кириллович глубоко вдохнул влажный воздух и подумал, что сегодня отличная погода. До своего дома он доезжал на такси, но подошел к обочине с автомобилями и посторонился. Кирилл Кириллович дошел до автобусной остановки, постоял минуты две. «Нет, пойду пешком», – сказал он себе.

Дорога пролегала через аллею воинской славы. Он размерено шагал и всматривался в мемориальные плиты. Но мысли суетно блуждали. Он ничего не стоит, ничего собой не представляет. Он ничтожество, даже меньше. Пустота. На улице зябко, но его плащ распахнут, полы развевались на ветру. Что-то снедает. Кирилл отчего-то сгорал.

– Можно вас, мужчина? – окликнул сиплый голос.

– А, что? – взволнованно дернулся Кирилл Кириллович и увидел перед собой нищего с жухлой бородой. – Что такое?

– Подайте двадцать рублей, – сказал нищий. – На хлеб.

Кирилл Кириллович засуетился в поисках кошелька. Он похлопал себя по грудным карманам и по карманам брюк. На мгновение смутился, но попрошайка стоял невозмутимо. Кирилл Кириллович взмахнул рукой, будто что-то вспомнил. Он достал кошелек из внутреннего кармана плаща, раскрыл и зашелестел купюрами. «А что, если… а почему бы и нет?», – промелькнула мысль в голове. Он посчитал про себя деньги и протянул кошелек.

– Вот, возьмите, тут почти четыре тысячи рублей, – сказал Кирилл Кириллович.

Веки нищего недоверчиво сузились.

– Берите-берите, вам нужнее! – добавил Кирилл.

Незнакомец неуверенно принял кошелек. Он расстегнул его и подсчитал деньги, коротко кивая головой. Затем открыл кармашек с мелочью и достал оттуда несколько монет. Наконец закрыл кошелек и швырнул в самодовольную улыбку Кирилла.

– Мне надо двадцать рублей, – процедил нищий, развернулся и ушел.

Ошарашенный Кирилл плюхнулся коленями на мокрый асфальт. Он согнулся и закрылся руками. Лицо искривилась в муках. Нижняя губа оттопырилась – слюна потекла на подбородок. Ноздри расширились, распушив торчащие оттуда волоски. Он хотел жалобно всхлипнуть, но в горле что-то застряло. Тело припало к земле – кепка свалилась. Медленно и нехотя протекла слеза по замерзшей щеке.

«Осторожно, двери закрываются, следующая остановка Тосно», – шелковисто звучал женский голос по салону электропоезда.

Состав двинулся в конечный пункт. Пункт, который представлял дорогу домой, долгожданную минуту, когда наступит мнимое чувство безопасности в четырех стенах. Подобно раку отшельнику, мы стремимся к своей раковине.

– Ты чего это? – сказала тучная женщина и дала оплеуху мальчику, – опять замечтался? Смотри, скоро выходить будем!

Мальчик почесал затылок через шапку и утер нос рукавом.

«Да, почти приехали», – подумал мужчина в плаще.

«Скорей бы домой», – подумала девушка в бледно-желтой куртке.