— Сядь, Максим. Не мельтеши под ногами. Масло, яйца в холодильнике? Я справлюсь.

Ветров поставил табуретку к окну и сел. Глянув за занавеску, он ничего подозрительного на улице не увидел.

— Как ты меня нашла?

— Я не искала. Нужные адреса приходится держать в памяти. Мне показалось, что ты не станешь убивать женщину в собственной квартире. Рядом нет кладбища, а труп не выбросишь в мусоропровод.

По телу Ветрова пробежала дрожь.

— Только ты не паникуй. Я не шантажистка, но должна тебя предупредить: мне известно, где ты спрятал труп, и у меня есть лопата с окровавленным наконечником и твоими отпечатками на ручке. Ты забыл ее забрать, а я исправила твою ошибку. Вот такое будет вступление.

Девушка разбила три яйца в миску и начала их взбивать ножом.

— Ты следила за мной?

— Не то слово. Я подружка Бориса Коновалова, которого вы зверски убили. Он доверил мне письмо со своим признанием. Правда, я его еще не отправила адресату, но сделать это всегда не поздно. Мне пришла в голову мысль посоветоваться с тобой. А вдруг у тебя есть более разумное предложение? Я люблю компромиссы.

— Должен тебя разочаровать. У меня нет никаких предложений. И мне плевать, что ты будешь делать с письмом. Я устал от бессмысленной возни. Можешь меня сдать, но живым меня не сцапают. Последствия мне известны.

— А чистосердечное признание?

— Оставим для трамвайных щипачей. Когда за твоей спиной вооруженный налет на банк, семь трупов и предварительный сговор, можно не трепыхаться.

— Грамотный.

— Готовился.

— А почему бы тебе не жить, как жил, и не войти в сговор со мной? Я знаю больше, чем ты, и вижу выход из положения. Ты лишь одна видимая сторона айсберга, а мне видны контуры подводной ее части. Я даже знаю ее размеры.

— Ты теряешь время. У меня нет золота. Среди нас нашелся сумасшедший. Первым был Коновалов, второй решил хапнуть все себе и убрать сообщников. Золото он успел спрятать, а во второй части споткнулся. Где его могила, тебе известно. Сходи, может, он с тобой поделится.

Девушка сдвинула сковородку с яичницей в сторону. Поставив табурет в центр кухни, она села и закинула ногу на ногу. Несколько секунд красавица разглядывала безразличного, вялого типа, а потом решила поговорить о романтике. Она знала характер своего подопечного.

— Люди выходят в открытый океан в поисках сокровищ и находят их на огромной глубине. Они достают их и получают все за свой труд, смелость, риск и упорство. Пять ящиков с золотом не иголка. Далеко не спрячешь. Десять, двадцать метров от шоссе с правой стороны на отрезке сорока километров. Думаю, что меньше. Кроме леса, там встречаются поля, птицефермы, коровники и деревни. Обычный миноискатель найдет клад быстрее, чем грибник наполнит свою корзину. Или я не права?

— Ты неглупая девчонка. Ищи. Желаю удачи. А меня уволь, я уже устал от этих игр. Мне и раньше ничего не нужно было. Дурь в голову поперла. Все это смахивает на массовое помрачение.

— Слишком ярко блестит ваше помрачение. Все мы шли к нему, но разными путями. Без ошибок не сделаешь дело, о котором ничего не знаешь. Но когда оно сделано, глупо отмахиваться.

— Я выбыл из игры.

— Так не бывает. Тебя ищут, и отвечать придется тебе одному за всех. Мне известно, кто и как тебя ищет.

— Ты Господь Бог?

— Вроде того. Сижу на облаках и наблюдаю с высоты за вашей муравьиной возней. Я знаю, как кого спасти и кого утопить.

— И что ты хочешь взамен?

— Мне нужен партнер, и я выбрала тебя.

— Золотоискателя из меня не получится.

— Встань на место Чайки. Трусливый слюнтяй. У него мозги с двумя извилинами. Куда он может спрятать пять ящиков с банковской маркировкой? Только закопать. Но не сразу. Если он убил Сироткина, то сделал это не у его дома, а увез подальше. Значит, первые десять километров нужно вычеркнуть из границ поиска. Чайка предсказуем. Даже если ему удалось бы убить вас всех, он сбежал бы, оставив золото в земле. Земля самый надежный и молчаливый сторож. И твоей фантазии не хватило бы на большее.

— Рви когти, Ксюша. У тебя еще глаза горят и слюнки брызгают, но меня ты в свою авантюру не затащишь. Можешь забирать себе все. А я, если Бог даст, получу через месяц диплом и свалю из Москвы.

— Куда, например?

— Плевать.

— А хочешь в Ленинград?

— Без разницы.

— У меня свой дом на берегу Финского залива. Мой папочка занимает высокий пост. Я помогу тебе сделать карьеру и готова ради тебя пожертвовать своей.

— Ты сумасшедшая? Я тебя первый раз вижу.

— Зато я тебя знаю уже тысячу лет.

— Ах да, ты у нас с облаков свалилась.

— Нет. Я земная. И могу доказать это.

Ксюша встала, расстегнула молнию на платье и сбросила его на пол.

— Черт с ним, с золотом. Я сама золото. Бери, не пожалеешь. Не делай женщину своим врагом, которая столько знает.

Раздеваться Ветрову не пришлось. Он уже был раздет. Полотенце упало на линолеум. Они рухнули где-то в коридоре, не добравшись до кровати.

Кто победил в этой схватке, трудно сказать, они воевали всю свою жизнь, пока один из них не умер.

На привокзальной площади стояла очередь в ожидании такси. Доктор Кмитт взглянул на часы. Стрелки приближались к семи часам утра. Он подумал, что здесь можно потерять уйму времени и быстрее добраться до Соснового Бора на автобусе. После долгой дороги доктор устал, ночью он так и не сумел заснуть, и голова соображала туго. Он долго вспоминал, как ему доехать до автовокзала, но тут кто-то его окликнул. Кмитт повернул голову и увидел Недду. Она стояла в очереди на такси одной из первых.

— Идите сюда, Никита Михайлович.

Доктор подошел к женщине и заметил стоявший у ее ног старый чемодан.

— Нам же по пути. Я вас довезу, — сказала Недда и как-то натянуто улыбнулась.

— Вы куда-то уезжали, Недда Петровна?

Она немного растерялась, затем ответила:

— Да, навещала подругу. Мы давно не виделись. А вы где были? В отпуске?

— Ездил в Москву, по делам.

Через десять минут они уже сидели в машине и ехали на запад. Оба выглядели устало, и разговор клеился с трудом.

— Что нового? Как идет следствие? Как дела у Максима Даниловича? спросил Кмитт. — Ах да. Вас ведь тоже не было.

— Не долго. Все в порядке. Новостей нет, если не считать решение хозяина жениться на Вике.