Катон оглядел других командиров и увидел на лицах большинства мрачную озлобленность. Людские потери были ужасны, и многие из присутствовавших лишились товарищей, которых знали годами. Но для Вителлия, напомнил себе Катон, это еще более тяжелый удар. Фактически он потерпел поражение, и скрыть этот факт, докладывая о ходе операции в Рим, ему не удастся. Правда, пока этот доклад достигнет Рима, будет прочитан да по нему примут решение и направят гонца к префекту, пройдет примерно месяц, за который Вителлий попытается выправить ситуацию.

— Это, на хрен, катастрофа! — послышался голос.

— Кто это сказал?

Никто не шелохнулся. Повисло молчание. Однако спустя момент поднялся Миниций.

— Это я сказал, командир. Озвучил то, что думают многие. Пираты задали нам основательную трепку, и ходят слухи, что тут не обошлось без предательства.

— Предательства?

Вителлий поднял бровь, сообразив, что он может обратить поиски предателя себе на пользу.

— Так точно, командир. Кто-то продал нас. Сообщил им, где нас искать.

Заявление ветерана было подхвачено хором гневных голосов, и он, чувствуя поддержку, продолжил:

— Надобно найти негодяя. И пусть он за все заплатит как следует. Долгой, мучительной смертью!

Командиры одобрительно закивали: некоторые стали высказывать конкретные предложения относительно расправы над еще не выявленным изменником. Вителлий переместился ближе к очагу, так что был ясно виден на фоне свечения, и поднял руки, чтобы унять гомон.

— Хорошо. Даю слово, как только мы найдем мерзавца, он ваш. Делайте что хотите, но с одним условием.

Большинством эти слова были восприняты с подозрением, и Миниций, прочистив горло, уточнил:

— Что за условие, командир?

— Вы обещаете мне, что его смерть будет настолько мучительной, насколько это только возможно.

Командиры с облегчением рассмеялись, а когда смех стих, Миниций торжественно кивнул. Воцарилось неловкое молчание, все ждали Вителлия. Наконец затянувшуюся тишину нарушил, прокашлявшись, Макрон:

— Командир, а что мы будем делать сейчас?

— Действовать согласно первоначальному плану, — твердо заявил Вителлий. — У нас достаточно кораблей, чтобы совладать с пиратами.

— Никак нет, командир! — Все обернулись к триерарху, подавшему голос из задних рядов. Альбин встал, так что все могли его видеть и слышать. — Нам нужно больше кораблей. Больше бирем.

— Это еще почему? — холодно отозвался Вителлий. — Судя по тому, что мне довелось увидеть сегодня, эти корабли более чем бесполезны.

Альбин покачал головой.

— Это несправедливо, командир. Люди на этих кораблях сражались превосходно и сделали все, что могли. В том, что преимущество было на стороне пиратов, их вины нет. А не измени мы курс и не приди к ним на помощь, я вообще сомневаюсь, чтобы у нас осталась бы хоть одна бирема.

Катон резко вздохнул и оглядел командиров. Вряд ли Альбин мог высказаться в адрес префекта еще более критично, и теперь все центурионы и триерархи ждали, как отреагирует Вителлий.

Некоторое время тот молча смотрел на Альбина, но потом кивнул и промолвил:

— Альбин, то, что ты сказал, звучит, спору нет, красиво, но все это общие рассуждения, а я хотел бы услышать конкретный ответ на свой вопрос: зачем нам больше бирем? Триремы, основная ударная сила нашего флота, в основном не пострадали. Если мы обрушим всю их мощь на пиратов, то быстро с ними покончим.

— Так точно, командир. Но лишь в том случае, если пираты будут сидеть на месте и ждать, пока к ним нагрянут триремы.

— То есть? — уточнил префект с нескрываемым раздражением. — Что ты хочешь этим сказать?

— Ты ведь служил в легионах, командир?

— Что с того?

— Значит, достаточно хорошо знаком с тактикой. Легкие формирования нужны, чтобы отыскать противника и сковать его движения до подхода основных сил. Во всяком случае, так обстоит дело на море. Но мне кажется, вы и на суше поступаете так же.

— Конечно, на хрен, так же, — буркнул Макрон. — Мы что, в легионах, дураки, что ли? Уж во всяком случае, наши парни способны построить настоящий лагерь. — Макрон махнул рукой в направлении темневших валов. — А не эти долбаные кучки земли…

— Спасибо, центурион, — прервал его Вителлий. — У тебя все?

Альбин постоял с открытым ртом, явно желая продолжить свое обличение, но потом закрыл его и кивнул.

— Вот и хорошо, — промолвил префект. — Так, стало быть, нам нужны биремы?

— Никак нет, командир. Нам нужно больше бирем! И уж в крайнем случае не меньше, чем у пиратов. Я насчитал у ублюдков не меньше дюжины, и все они хорошо управлялись. А значит, на каждой хорошая команда и толковый триерарх. Честно говоря, командир, они нас превосходят. Поэтому нам нужно больше кораблей. Нам необходимо преимущество, чтобы при следующем столкновении с ними можно было рассчитывать на успех, — твердо заключил Альбин.

— Может, и так, но больше бирем нам взять неоткуда, — отрезал Вителлий. — Я не волшебник и не могу сотворить их из воздуха.

— Ты оставил шесть кораблей в Равенне, — указал Альбин.

Катон встал, прокашлялся и добавил:

— Кроме того, командир, это еще тысяча бойцов корабельной пехоты.

— Нет! — Вителлий в раздражении ударил себя рукой по бедру. — Я не оставлю Равенну без защиты. Если с городом что-нибудь случится, в Риме с меня снимут голову.

— В Риме могут решить сделать это и сейчас, как только узнают о сегодняшнем бедствии, — спокойно произнес Катон. — Но если мы хотим продолжить операцию против пиратов, нам потребуется каждый корабль и каждый человек, кого только можно использовать.

Вителлий шагнул ему навстречу.

— А что, если они нападут на Равенну?

— Командир, нам отдан приказ, — промолвил Катон, стараясь, чтобы его слова прозвучали как можно более веско. — Операция — прежде всего.

— А Равенна? — тихо спросил префект.

— Равенну придется предоставить ее участи, командир.

— Понимаю. Это твой совет. Зафиксировать его в письменном виде?

Катон стиснул зубы, чтобы не высказать вышестоящему свое презрение, сглотнул и произнес:

— Таков мой совет, командир. Он соответствует полученным приказам. Но решение принимать тебе. Сообразно рангу.

— Понятно.

Вителлий опустил взгляд и задумался. Остальные командиры тоже молчали, ожидая его решения.

Префект отдавал себе отчет в том, что находится в весьма затруднительном положении. Вителлий потерял примерно четверть своих сил, а также значительную часть припасов и снаряжения. Поход, начавшийся как демонстрация мощи, направленной на устранение возросшей пиратской угрозы, обернулся фактическим крахом, создававшим опасность дестабилизации всего региона. Если он прервет операцию, это будет однозначно воспринято как поражение, а император не отличался терпимостью по отношению к незадачливым военачальникам. Под угрозой окажется его карьера, а возможно, и жизнь. Вителлий нахмурился: по существу, карьера и была всем, что имело для него смысл в жизни: лишиться надежды на власть и богатство было равносильно смерти. А стало быть, о том, чтобы прервать операцию, не могло быть и речи. Это однозначно: кампания должна продолжаться.