— Ладно, во всяком случае, мы встретились. А сейчас надо идти.

Макрон нахмурился.

— Идти?

— Надо убираться с корабля.

— Это еще зачем? Мы ведь расколошматили этих недоносков.

— Корабль тонет. Точнее, все три, сцепленные вместе. Пошли.

Не дожидаясь ответа Макрона, Катон повернулся к остальным бойцам и, набрав побольше воздуху, крикнул:

— Ребята, живо обратно на «Спартанца»! Шевелитесь!

Приметив в нескольких шагах малого, обшаривавшего тело богато одетого пирата, центурион шагнул к нему и пинком отшвырнул от трупа.

— Некогда заниматься мародерством! Эй, оптион! Проследи, чтобы никто не мешкал.

Бойцы стали отходить туда, где пиратский таран засел в борту «Трезубца», и перебираться обратно, помогая раненым товарищам. Однако происходило все это медленно, и Катон в раздражении ударил себя кулаком по бедру. Макрон, видя это, покачал головой, глядя на друга с кривой улыбкой.

— Чем ты так недоволен, а?

В этот миг воздух наполнил глубокий, стонущий звук, и палуба под ногами качнулась так, что Катон едва устоял, а выравнявшись, кивнул в сторону корабля, протараненного «Трезубцем».

— Вот! Чего я и боялся.

Палубу судна уже захлестывало водой, а спустя момент море сомкнулось над бортовым ограждением. Тонущий корабль увлекал за собой и «Трезубец». Рангоут трещал от напряжения, корпус содрогался. Бойцы, чувствуя, что конец близок, бросились, толкаясь и теснясь, искать спасения на другом пиратском корабле. Но тут послышался страшный треск, палубный настил «Трезубца» позади носа проломился, словно снизу, из глубины, по корпусу нанес удар кулак великана. В пробоину тут же хлынула вода, корабль накренился, палуба вздыбилась. Остававшиеся на «Трезубце» люди хватались, кто за что мог. Катон отбросил щит и изо всех сил вцепился обеими руками в борт. На палубе еще оставались раненые, и их стоны переросли в крики ужаса: они были беспомощны перед лицом неминуемой гибели. На какой-то миг ледяные клещи страха сжали и сердце Катона. Затем он увидел Макрона, тоже цеплявшегося за борт в нескольких локтях от него. Заметив его взгляд, друг подмигнул ему и сказал:

— Самое время сваливать, я так понимаю.

Почти все бойцы обоих центурионов уже убрались с гибнущего судна, перепрыгнув с его борта на соседнюю палубу, где были благополучно подхвачены руками товарищей. Ожидая, когда последние римляне покинут «Трезубец», Катон и Макрон услышали крик, раздавшийся на палубе пиратского корабля, и Катон, оглядевшись, понял, что судно погружается, увлекаемое под воду совокупным весом двух остальных. Передняя палуба уже просела почти до уровня воды. Потом волна прокатилась по палубе биремы, обдав Катону ноги.

— Дерьмо! — пробормотал он. — Это в наши планы не входило.

— Да не стой ты, на хрен, столбом! — заорал Макрон. — Прыгай!

На глазах Катона его друг взобрался на борт, выпрямил ноги, балансируя, чтобы не упасть, и, прыгнув через водный просвет, уцепился рукам за бортовое ограждение у носа соседнего корабля. Бойцы тут же схватили его за руки и втянули на переднюю палубу. Между тем вода уже дошла Катону до талии, и он понял, что «Трезубец» вот-вот пойдет ко дну.

— Командир! — раздался оклик позади.

Катон оглянулся через плечо и увидел молодого корабельного пехотинца, цеплявшегося за борт одной рукой. Вторая беспомощно болталась на нескольких сухожилиях из-за страшной, глубокой раны в плече. Он смотрел на Катона с мольбой во взоре, но, увы, предпринимать что-либо было уже поздно. На глазах Катона вода сомкнулась над «Трезубцем», и молодой боец исчез в окрашенном кровью водовороте. Но это страшное зрелище пробудило в Катоне жажду жизни. Он взобрался на ограждение и прыгнул на соседний, приподнимавшийся над водой на несколько локтей корабль. Столкновение выбило из его легких весь воздух, но пальцы судорожно вцепились в борт, а спустя мгновение сильная рука схватила его за запястье, подтянула наверх и перекинула через борт. Катон свалился на палубу.

Макрон стоял над ним, тяжело дыша.

— В следующий раз не хрен тянуть. Сказал я тебе — прыгай, так и прыгай!

— Я думал, мне надо спросить, высоко ли подскакивать.

Макрон вперил в него взгляд.

— Парень, шутки-прибаутки хороши, но в подходящее время, а не сейчас. Двигаем!

Он схватил Катона за предплечье и поднял на ноги.

За бортом молодой центурион еще мог разглядеть очертания уходящего под воду «Трезубца». Но его сцепка с пиратским кораблем никуда не делась, и спустя несколько мгновений, послышался страшный треск: вес тонущего судна выламывал засевший в корпусе таран. Палубу под ногами римлян встряхнуло, кусок обшивки, так и оставшись насаженным на таран, выломился из корпуса биремы, и «Трезубец», более ничем не удерживаемый, ушел в темные морские глубины. На поверхности среди обломков осталась горстка барахтающихся, зовущих на помощь людей. Макрон оттащил друга от борта, и центурионы поспешили к перекидным мосткам, по которым их бойцы торопливо поднимались на надежную, безопасную палубу «Спартанца». Что же до пиратского корабля, то, даже освобожденный от веса «Трезубца», он был обречен. Вода устремилась в пробоины, быстро заполняя проседавший корпус, и поблескивала уже неподалеку от решетки главной палубы. Потом судно накренилось, вода перехлестнула через левый бимс, и крен сделался еще сильнее.

Макрон свободной рукой обхватил основание передней мачты.

— Корабль опрокидывается, — понял Катон. — Быстро! Через борт!

Макрон уставился на него в недоумении.

— Через?..

— Это наш единственный шанс!

Зацепившись ногой за основание мачты, Катон расстегнул поясной ремень, кряхтя от напряжения, стянул через голову панцирь и швырнул на палубу. Доспех тут же заскользил вниз и плюхнулся в воду.

— Давай и ты!

Пока Макрон избавлялся от оружия и доспехов, Катон цеплялся за мачту. Остальные бойцы уже поднялись на борт «Спартанца» и теперь выбирали трос, чтобы отцепить мостки от пиратского корабля и вернуть на трирему.

— Готово! — Макрон бросил под ноги кольчугу. — Я первый. Ты за мной: надо, чтобы эта посудина, перевернувшись, нас не накрыла.

Каркас судна трещал и стонал от напряжения, и когда крен усилился еще больше, Макрон соскользнул в воду, уже накрывшую бортовое ограждение. Плюхнувшись, он тут же развернулся и вскинул руки, чтобы подстраховать друга. Катон нервно сглотнул, отпустил мачту, съехал по палубе и налетел на Макрона. Оба они оттолкнулись от борта, и на них накатила морская волна. Катона тут же накрыло с головой: уши его наполнились приглушенным шумом собственного надсадного кряхтения, сопровождавшего его отчаянные попытки вынырнуть на поверхность. Рядом появилась смутно осознаваемая тень: рука крепко схватила его за предплечье и потянула наверх, навстречу мерцающему свету.