— Смотря как относиться к данному вопросу, верно? — Миллер обернулся, ища поддержки у экипажа, и нашел ее по крайней мере в трех взглядах из шести. — Подумайте, капитан, перед нами огромные деньги, а мы, к счастью, не малые дети, да?

— Нет, — отрезал Хоук, прекрасно осознавая, на что его толкает резервный специалист «Спейсстоуна». — Я офицер флота, — пояснил он. — Моя жизнь началась не вчера и закончится, надеюсь, не завтра… — При этих словах он демонстративно положил руку на рукоять импульсного пистолета, который имел право носить как капитан корабля. — Я привык спать спокойно, Миллер. Это означает — с чистой совестью, не вздрагивая от каждого шороха по ночам, понятно? — Тон Хоука был злым. — Мы доложим обо всем в правление нанявшей нас компании, а они уже решат, как распорядиться полученной информацией. Уверен… — Он обвел взглядом собравшихся и уже более спокойно заключил: — Уверен, что никто из вас не останется внакладе. Такие находки происходят раз в несколько сот лет, так что замалчивать ее никто не будет, да и не сможет…

Чувствуя, как напряжены все присутствующие, он решил покончить с данной проблемой:

— Самое лучшее, что может сделать каждый из вас, — это занять свой рабочий пост по штатному расписанию. Все. Диспуты окончены. — Хоук повернулся, подавая пример экипажу. — Пилотов и навигатора жду в рубке через пять минут, — произнес он, уже направляясь к дверям лаборатории, но его настиг предупреждающий вскрик Яны:

— Хоук!..

Капитан успел обернуться ровно настолько, чтобы заметить косую, падающую на его голову тень металлического прута, а дальше все потонуло во вспышке боли…

* * *

— Ну и что ты наделал, придурок?! — резко вскрикнула Яна, когда Дитрих, сжимавший в руке лабораторный штатив, оттолкнул от себя обмякшее тело капитана.

— Я не придурок… — внятно произнес он, резко повернувшись, и все заметили, что в руках у Миллера оказался импульсный пистолет Хоука. — Придурки те, кто отказывается от денег. — Он повел стволом, и это движение заставило пятерых человек невольно попятиться к противоположной от входа стене. — Значит, так… — Глаза Дитриха лихорадочно блестели. — Я собираюсь взять под свое командование корабль, загрузить его емкости металлом и свалить из этого сектора пространства вообще… Компания может списать «Спейсстоун» как потерпевший крушение. Я не сомневаюсь, что так они и поступят, зная эту чертову допотопную колымагу, по которой уже давно плачет помойка… Кто согласен со мной, решайте сразу, второй раз предлагать не буду! Ну?!. — Он обвел взглядом притихших сослуживцев.

Первым, ко всеобщему удивлению, подал голос Сергей Иволгин:

— У тебя мозги что надо, Дитрих, я всегда это говорил. Можешь на меня рассчитывать.

Яна побледнела. «Господи, Сергей, как же ты… Как же я не разглядела в тебе этого…»

— А ты, сучка, заткнись! — предупреждая ее фразу, резко произнес Миллер, заметив, как дрогнули губы Монтгомери. — Только вякни, я тебя быстро приструню!..

Она побледнела еще больше, но смолчала. Влада, которая стояла ближе всех к Монтгомери, улыбнулась ей.

«Допрыгалась, капитанская шлюшка?» — говорил ее едкий взгляд.

— Я с тобой, Дитрих, — произнесла Раевская, делая шаг вперед, будто доброволец из строя солдат. — Можешь рассчитывать на меня… и на Эшгара, — слегка запнувшись, добавила она.

— Пусть скажет сам! — перебил ее Дитрих.

Гуранов, казалось, колебался, но продолжалось его замешательство недолго, всего несколько секунд.

— Да, я с тобой… — хрипло выдавил он, избегая, однако, смотреть в злые, блестящие глаза Дитриха.

— Олег? — Миллер повернулся к Золотцеву. Тот пожал плечами.

— Я не собираюсь спорить с тобой, Дитрих. Мое дело — компьютер…

— Вот именно. — Глаза Миллера посерели. — Ты, по-моему, единственный из экипажа, у кого есть резервный командный код?

— Нуда.

— Ты используешь его? Ну?

— Да, Миллер, я все сделаю… Да не смотри ты на меня так! — не выдержал Олег. — Я же сказал — все сделаю…

Яна просто онемела… Все… Все как один…

«Господи, как мало я знаю людей…» — с тоской подумала она.

— Дитрих, ты…

— Заткнись! — Его рука с пистолетом дрожала от напряжения. — Заткнись, Монтгомери, я не хочу убивать тебя!

Яна обмякла. Она понимала, что играть бесполезно — он все равно не поверит в ее лояльность, потому как она была вторым лицом на борту и всегда в спорных ситуациях поддерживала Хоука, предпочитая там, где это было возможно, действовать честно.

— Я не хочу никого убивать, — уже спокойнее повторил Миллер. — Но упаси тебя бог делать глупости, Монтгомери, — предупредил он. — Я посажу вас с капитаном под замок, и вы будете сидеть тихо, как мышки, пока нам по пути не подвернется такой мир, куда корабли залетают раз в сто лет… — Миллер нервно хохотнул. — Не заставляй меня выбрасывать тебя через шлюз, ладно?

Под его тяжелым, пристальным взглядом Яне не оставалось ничего другого, как только медленно кивнуть.

* * *

— Черт тебя раздери, Хоук, ты не должен был поворачиваться к нему спиной!

Капитан со стоном ощупал голову, разогнулся.

— Где мы? — хрипло спросил он.

— В седьмом трюме, — ответила Яна, протянув Алану гигиеническую салфетку. В сумраке, который едва разгонял тусклый свет дежурного плафона, смутно угадывались очертания ее фигуры. Монтгомери сидела, свесив ноги, на плоской крышке транспортного кофра.

Капитан отер лицо салфеткой, скомкал ее и, посмотрев по сторонам, бросил в угол. Голова болела, но вроде бы иных последствий нанесенного ему удара он не ощущал.

— Сколько прошло времени?

— Не знаю. — Яна пожала плечами. — Часа два или три… Здесь нет бортового хроно, — раздраженно добавила она.

— Ладно, не злись, Монтгомери… Сигареты есть? Яна молча протянула полупустую пачку.

— Между прочим, все убеждены, что я с тобой сплю, — внезапно заявила она.

Алан, который в этот момент прикуривал, поперхнулся дымом.

— В смысле? — машинально переспросил он.

— В прямом.

— Это предложение? — Он иронично усмехнулся, и Яна по достоинству оценила его самообладание. Капитану, только что потерявшему корабль, чей экипаж взбунтовался, по идее, положено было впасть в мрачную депрессию.

— Позже, когда выберемся, — поддержав его ироничный тон, ответила она, про себя подумав: а действительно — почему? Почему у нее с Хоуком сложились такие деловые, ровные отношения, которые вот уже, наверное, более полугода никак не могли перерасти в нечто более осязаемое? — Просто я не хочу, чтобы ты называл меня «Монтгомери», — покосившись на него, добавила она. — Договорились?

Хоук усмехнулся и кивнул. О чем они разговаривают? Что, фрайг его раздери, происходит в такие моменты с психикой людей? Экипаж взбунтовался, корабль захвачен, вокруг — непонятные останки нечеловеческих сооружений, а они тут сидят, обсуждая всякую ерунду…