скептически поднял бровь. — Да брось. Я ничего не сделал.

— Не нужно играть со мной, лорд Никлас.

— Хорошо, — он вдруг как-то разом стал серьезнее. — Хочешь честно и прямо, могу честно и прямо. Пока ты ведешь себя благоразумно, твоему сыну ничего не угрожает. Да, мне не нужны чужие наследники. Но мне и лишние проблемы не нужны. Король велел жениться, и я женюсь. Хотя, возможно, предпочел бы выкинуть тебя отсюда вместе с этим щенком. Но готов смириться. И тебе смириться придется тоже. Нам обоим.

Нет.

— И еще, — сказал Сазерлан холодно. — Если твой ублюдок снова сунется к тебе в спальню, я его убью.

Он еще стоял, смотрел не нее, но она отлично понимала, что смириться никак не готова. Ни ради себя, ни ради сына. Никак.

И надо что-то предпринять.

С Сазерланом приехали люди короля, смотрящие за тем, чтобы королевская воля была исполнена. Удивительно, с ним почти нет его людей, но есть люди короля. Это ведь не случайно. Кейлен давно стоило поговорить с ними напрямую. Возможности не было. Да и сейчас особо нет, но сейчас позарез надо возможность найти.

Даже если идти придется с сыном на руках. Кейлен поняла, что не готова оставить Аарона даже на минуту. Не доверяет никому. И даже не в доверии дело. Элис, например, точно не сможет причинить зла. Но если что-то случится — Элис не справится.

Поэтому она возьмет сына с собой.

Наверно, это будет выглядеть странно. Но уж будет как будет.

Вот после завтрака сразу и пойдет.

— Вам не стоит идти туда, миледи! — Элис смотрела на нее испуганно. — Вы только на ноги встали! Ну куда ж…

— Не спорь. У меня нет времени. Просто приготовь платье. И причесаться нужно. Давай.

Раз уж идет говорить с королевскими лордами, нужно выглядеть подобающе.

Лорд Йен Макмилан, насколько она знала, приближенное и доверенное лицо короля. Он ведь не красотами гор сюда любоваться приехал. Его слово должно что-то значить.

И кто как ни она?

Макмилан ее, конечно, не ждал. И счастье, что оказался у себя, а то бегай, ищи его. И кто знает, на кого еще можно нарваться по дороге.

— Леди Кейлен! — лорд Макмилан смотрел на нее с удивлением и интересом. — Рад, что вам уже лучше. Чем обязан чести видеть вас?

— Мне нужно поговорить, — сказала Кейлен, чувствуя, как щеки начинают розоветь.

И Аарон, так некстати, заплакал у нее на руках. Как она устала от этого плача!

Но только прижала к себе, стараясь укачать.

— Слушаю вас, — Макмилан хмыкнул снисходительно, но пригласил к себе, словно она у него дома, а не он у нее. Предложил сесть. Сам сел напротив.

— Я хочу обсудить с вами подробности королевского указа, в котором король дает свое согласие на брак лорда Сазерлана со мной и делает его лордом Утеса, — сказала Кейлен.

Ходить вокруг и около она не будет, перейдет сразу к делу.

— Хотите найти возможность отказаться от свадьбы? — он склонил голову на бок, разглядывая ее.

Аарон хныкал, Кейлен качала его, пытаясь найти в себе силы выглядеть спокойно и достойно. Только сердце отчаянно колотилось.

— Да, хочу, — все же сказала твердо. — Я видела этот указ. Там говорится, что лорду Сазерлану даруется право стать полноправным лордом Последнего утеса если не останется других, более близких наследников.

— Так, — кивнул Макмилан. — Сейчас наследником и лордом является ваш сын. Но до совершеннолетия он не может как должно выполнять свои обязанности, поэтому лорд Сазерлан будет признал лордом-протектором, управляющим, который возьмет все дела Утеса в свои руки до совершеннолетия вашего сына.

— Думаете, он потом уступит Аарону место?

Макмилан хмыкнул снова, кажется, забавляясь, сцепил пальцы в замок.

— Думаю, решение принято королем, и не мне оспаривать.

Аарон зачмокал и, кажется, принялся искать грудь. Кейлен закусила губу, стараясь сосредоточиться.

— Насколько я поняла, это право было дано лорду Сазерлану потому, что он единственны взрослый родственник моего мужа. Больше никого не нашли?

— Не только поэтому, — Макмилан улыбнулся.

Спокойно. Кейлен все равно скажет все, что собиралась.

Она неуклюже стащила с пальца и протянула Макмилану кольцо.

— Вы знаете, что это? — спросила она.

— Кольцо вашего мужа? Я уже видел такое…

И все же, он чуть нахмурился. Кольцо заинтересовало.

— Это второе кольцо, — сказала Кейлен. — Кольцо, что было у Элмера не нашли. Вернее, когда Элмера привезли сюда, кольца у него не было. А это второе. Оно настоящее. Если вы чувствуете магию, то поймете.

Макмилан взял. Вот сейчас он нахмурился уже довольно отчетливо. Сосредоточился. Даже закрыл глаза, сжав кольцо в ладони.

— Да, — наконец сказал он. — Сила в кольце есть. Полагаю, что именно та, правильная. Хотя мне не с чем сравнить. Откуда оно у вас? От мужа?

— Нет, — сказала Кейлен. — Сэр Тодд отдал его мне. Он сказал, что раз осталось только это, то пусть будет у меня. У моего сына. Мало ли что… — чуть выдохнула, голос дрогнул. — Тодду это кольцо отдал лорд Ульрих. Одно сыну, другое ему. Полагаете, лорд Ульрих стал бы раздавать такие вещи случайным людям?

Она смотрела насторожено и с надеждой. На что ей еще надеется?

— Почему я должен верить вам? Уж простите, миледи, но, может быть, вы просто пытаетесь пропихнуть своего любовника?

Его внимательный испытывающий взгляд.

И щеки вспыхнули нестерпимо. Кейлен закусила губу.

Нет, она не испугается и не побежит, будет стоять до конца. Расскажет все, что знает. Все, что может помочь. Заставит его поверить и принять всерьез.

* * *

Сначала к Макмилану, потом спать.

Хотя Тодда пошатывало так, что готов был уснуть где-нибудь тут, на лестнице, или у дверей, пока ждет, когда о нем доложат лорду. Да есть особо не хотелось, просто привалиться куда-нибудь и все. С тех пор, как строил мосты — поспать так и не удалось.

Макмилан ждал его, сидя в кресле. Тодду, конечно, сесть никто не предлагал. Не в присутствии лорда. Впрочем, и к лучшему, а то точно заснул бы уже сидя.

— Вы хотели видеть меня, милорд?

— Хотел, — согласился он. — Жаль, что не было возможности поговорить с вами раньше. Думаю, вам есть что рассказать. Скажите, сэр Тодд, как давно вы начали служить лорду Ульриху?

Тодд мысленно застонал. Даже не потому, что не хотел отвечать, а потому, что разговор обещал быть долгим.

— Я в замке с десяти лет, — сказал он. —