В поддержку атакующим с острова задолбанил крупнокалиберный пулемет. С господствующей высоты по заставе ударили гранатометы и безоткатное орудие. Гулко взрывались гранаты. И застава ощетинилась колючими огнями. Трассирующие линии пуль, вспышки взрывов вспарывали непроницаемую темноту ночи.

План, рассчитанный на внезапность, провалился. Башир-хан видел, как джигиты Музафар-шаха и Юсуп-бая с кличем «Алла-акбар!» бросились на штурм и тут же были отброшены назад, прижаты к камням.

Но и пограничники оказались в довольно трудном положении. В первые минуты боя метким огнем гранатометов и безоткатного орудия с господствующей высоты бандитам удалось сбить антенну и вывести из строя радиостанцию. Пограничники не могли сообщить о внезапном переходе границы и вызвать подкрепление… Темная дождливая ночь не позволяла надеяться и на поддержку с воздуха. Пограничникам оставалось одно – вести бой с большими вооруженными группами имеющимися силами. Стойкости, мужества и хладнокровия потребовала та ночь от каждого, кто был способен держать в руках оружие. Они стали непреодолимой стеной на пути яростно атакующих боевиков Башир-хана.

Безуспешные атаки длились до самого рассвета. Двенадцать раз Музафар-шах и Ашур-Мамад поднимали своих джигитов и гнали их на верную гибель. Поднимаясь в атаку, надеялись, что уж на сей раз им удастся, наконец, преодолеть сопротивление пограничников и ворваться в их боевые порядки.

Медленно наступал рассвет. Начиналась среда, но, видать, она была счастливой не для тех, кто наступал, а для тех, кто оборонялся. Не выдержав плотного, прицельного огня, джигиты дрогнули. Оставляя убитых и раненых, прячась за камнями, они начали отходить к реке…

Башир-хан опустил бинокль – это конец…

– Слушайте! Уважаемый! Говорит «Немецкая волна». В последних известиях сообщают о том, что храбрые муджахеддины героической атакой штурмуют советскую пограничную заставу! – Энвер-паша держал в руках портативный японский радиоприемник с тонкой блестящей стрелкой антенны, крутил шкалу настройки. – И» Голос Америки» о том же сообщает… И Саудовская Аравия… Анкара!.. Би-Би-Си…

Башир-хан смотрел на довольные лица турка и француза и впервые за все это время как бы прозрел, очнулся от какого-то кошмарного сна. Из-за какого-то десятка слов, переданных радиоголосами разных и далеких ему стран, сейчас на том берегу гибли его лучшие боевики…

– Надо уходить, – сказал он коротко и зло.

Он-то знал, что промедление смерти подобно. С минуты на минуту к советским пограничникам придет помощь.

И она не заставила себя ждать. Над горами уже послышался стрекот винтокрылых железных стрекоз.

Ничего этого, естественно, майор Устинов не знал. Он видел, что на автоколонну неожиданно напали душманы. А вскоре получил информацию о том, что перед ним банда, которую преследуют. Майор понимал задачу, так внезапно вставшую перед ними: запереть выход из ущелья, зажать душманов здесь до подхода подкрепления. Устинов сожалел лишь о том, что у молодых необстрелянных десантников нет защитных бронежилетов.

– Прапорщик! – крикнул он. – Где прапорщик?

Бестужев чертыхнулся. Опять просечка! Как же он до сих пор не удосужился доложить старшему командиру. Крепче стиснув в руках автомат, нагретый от выстрелов, торопливо подполз к майору.

– Ранен прапорщик, товарищ майор!

– Что с ним?

– Прямое попадание, товарищ майор!

– Что?! – удивленно повернулся Устинов.

– Навылет в грудь, товарищ майор.

Олег вспыхнул, понимая идиотство своего первого ответа. Он злился на себя, но ничего не смог поделать. От понимания, что жизнь может в любое мгновение оборваться, где-то под сердцем притаился противный опасливый холодок. Он был так похож на то состояние, что испытываешь в первые мгновения, когда отделился от самолета и летишь, вцепившись до немоты в пальцах в спасительное кольцо парашюта… Но сейчас не кольцо и парашют, а душманские пули да осколки были вокруг.

Эти мысли пронеслись в его голове за доли секунды. Словно в ответ на них, две пули глухо шлепнулись в толстый скат колеса. Олег облизал спекшиеся губы, глянул на офицера – замечает ли тот его явно не геройский вид. Майор, конечно, все замечает. Надо же было такое сморозить – «прямое попадание»! Разве ранения бывают кривыми или косыми попаданиями? И он поспешно добавил:

– Перевязали прапорщика! Рядовой Волков перевязал. В кузове он, потерял сознание… Не стали трогать с места, – и тихо добавил: – Почти не дышит.

– Почти… Ты родом откуда будешь, сержант?

– Из Москвы… А что?

– Да так, ничего, – спокойно ответил майор и не выдержал: – Эх, прапорщик! Как все некстати!.. Нужен ты мне сейчас позарез!

Устинов оценивающе оглядел Бестужева, вспомнил, как добрыми словами характеризовал его командир учебного полка, прикинул, размышляя, потом спросил:

– Это ты мастер спорта?

– Так точно, товарищ майор.

Устинов, почти не целясь, вдруг выпустил короткую очередь, и Олег увидел, как вдалеке за выступом скалы дернулся бородатый душман в полосатом халате и плюхнулся лицом вниз на скалы, широко раскинув руки, словно пытаясь схватить эту кремнистую землю и унести ее с собой в иной мир. Олег в который раз восторженно отметил удивительную меткость своего офицера.

– Сержант! – снова позвал Устинов.

– Здесь я, товарищ майор!

– Знаю, что здесь, а не где-то. Ползи ближе. Смотри внимательно. Вперед и выше смотри. Видишь горбатую скалистую вершину?

Олег чуть высунулся и из-под кузова вездехода взглянул на далекую высоту. Она вырастала за поворотом дороги, за скалистым отрогом, тускло поблескивала на солнце глянцевитыми боками гранитных выступов. Кое-где, чудом уцепившись корнями за камни, торчали пучками колючие кустарники. На самой вершине громоздились два каменных горба. Бестужев тут же отметил, что наверху душманов не было. Они занимали позиции на противоположной стороне в расщелине горы и обнаруживали себя злыми вспышками огня.

– Где два камня, как верблюжьи горбы, товарищ майор?

– Она самая. Господствующая высота. Кто ею овладеет, тот хозяин ущелья, понял?

– Понял, товарищ майор, – поспешно отчеканил Бестужев, не совсем догадываясь, куда клонит офицер.

– Твоя задача, сержант: бери свое отделение и скрытно выходи на ее вершину. Оседлай эти верблюжьи горбы, высоту 2365. И – держись! – майор с надеждой посмотрел на Олега. – Держись, сержант, до подхода наших, не давай банде выскользнуть из ущелья. А мы его запрем внизу, как пробкой, бронетранспортерами.

Бестужев еще раз оглядел скалистую высоту, грустно отмечая крутые, почти отвесные каменистые стены, открытый склон. Повсюду редкие кустарники, ни одного спасительного деревца. Мысленно прикинул, примерился. Скрытно к ней не приблизиться. Тоскливо засосало под ложечкой. Жалко стало себя и своих малознакомых ребят. До середины не успеют добраться, как их перебьют, словно куропаток.