меня узнать с такой раной на лице… А я тебя уже видал, но не хотел пугать… Сегодня нас увозят. Я никогда уже не увижу тебя… и… хочу сказать, что это был не я… не я, Рада! Клянусь! Не я его убил. Не держи зла на меня!

Только сейчас испугалась Рада. Она думала, что тот погиб. В городе сразу распространились слухи о разгроме турецкой флотилии, о гибели большей части турецких моряков, которые, потрясенные внезапным нападением, прыгали за борт и тонули. В русском лагере скопилось много пленных, но Раде и в голову не приходило, что Эммин может находиться среди них. А в то, что он — убийца Николы, она не верила, хотя кем-то и был пущен такой слух.

Простая человеческая жалость сжала ее сердце.

— Если ты болен, можешь остаться. Я попрошу доктора.

— Нет. У каждого своя доля, и моя — у меня. Да и здесь мне будет еще тяжелей…. Если бы было здесь близкое мне сердце… Если бы нашлась та, которая сжалится надо мной…

Рада стояла перед ним, и в глазах ее не было ненависти. Сердце Эммина затрепетало от какой-то смутной надежды. Рада рассмотрела ее в его глазах, но печально склонила голову.

В этот момент послышалось, как выкрикнули его имя. Он поспешил к палатке, где врачебная комиссия производила отбор пленных. Рада проводила его взглядом и почувствовала, как полегчало у нее на сердце. То ли потому, что Эммин остался жив (она никогда не желала ему зла), то ли потому, что он уходил навсегда, и с ним уходило все былое. А после войны она с доктором Искрицким уедет в Одессу, будет там учиться, а когда вернется, то будет уже знающим и опытным человеком. В ее родном городе дети больше не будут рождаться под надзором неграмотных бабок-знахарок…

Пленные продолжали ждать своей очереди перед палаткой с врачебной комиссией…

4

В тот же самый Димитров день в Варну из разведки возвращался отряд Бойчо Богданова, который вел наблюдение за Царьградским трактом. Не обнаружив там ничего тревожного, конники потянулись обратно в город. Когда они достигли Курт-тепе, снегопад усилился. Сквозь его белый занавес смутно проглядывались силуэты крепости и русских кораблей в заливе. Мужчины ехали молча, погруженные в свои мысли. У всякого из них было много, о чем помыслить.

Когда пала Варна, Бойчо Богданов и зять Георгия Кормщика Коста несколько успокоились. Свое намерение свести счеты с трявненскими чорбаджиями Бойчо отложил на будущую весну, когда русские перейдут Балканский хребет. Тогда и он последует вслед за ними. Если же русские части пройдут в стороне от Трявны, то он сам с отрядом своих молодцов доберется туда. Эта мысль успокаивала его. Воевода ждал весну с надеждой на справедливую расплату с теми, кто сломал его жизнь. Ведь если оставишь зло безнаказанным, если не вырвешь его корень, то оно будет размножаться как сорняк, задушив ниву. Так мыслил Бойчо Богданов.

Усмирился и бунтарский дух Косты. До сих пор он стремился свести счеты с Юсуф-пашой, а теперь эта цель исчезла… Его черные усы и брови, его башлык были покрыты налипшим снегом, а он ехал задумавшись, не замечая неудобства…

Была ли это судьба, или божественное провидение, или еще что-то неведомое — трудно понять простому человеческому уму. Коста, как и паша, был уроженцем Сереса. Еще вчера Коста был смертельным врагом Юсуф-паши, а сегодня…

Жизнь насмехается над беспомощным человеком. Когда несколько лет назад его сестра — славная девушка, красавица — исчезла, то жизнь всего его семейства враз переменилась. Его родители умерли с горя, а сам Коста пошел по дороге мести. Люди шептались, что похитил ее сам паша. Он поверил молве, потому что в любом слухе есть хотя бы крупица правды. С тех пор Коста начал искать способ, как добраться до паши. А тот получил приказ следовать в Грецию, на усмирение восставшего народа. В то время тысячи болгар помогали грекам отвоевать свободу. Среди них был и Коста. Он надеялся встретить своего врага на поле боя. Так и случилось под городом Месолонги. Юсуф-паша командовал турецкими войсками. Там произошла кровавая битва, может быть, самая жестокая и самая кровопролитная из всех в этой войне. Коста строил планы, как добраться до турецкого военачальника, но был тяжело ранен в голову, и, если бы не помощь Георгия Кормщика и Трендафила Пеева, распрощался бы там с жизнью.

Шли годы, мысли о произошедшем в Сересе его не отпускали, но с каждым ушедшим днем как-то бледнели. Он погружался в заботы, а тех было немало — турецкий всадник сбил Катерину, от испуга она родила мертвое дитя, а потом заболела… Вот такое горе легло на сердце Косты, оттесняя вглубь воспоминания о Сересе.

Чувство мести забушевало с новой силой, когда он совсем неожиданно встретился со своим смертельным врагом в Варне. Коста решил, что сейчас пришло время свести счеты с пашой, отплатить ему за преждевременную смерть родителей, за загубленную молодость, а может быть и за саму жизнь, своей сестры. Он задумал такой план: переодевшись в мусульманина, он проникнет в мечеть, в которую регулярно ходит Юсуф-паша, и всадит тому в грудь нож. На зло ответит злом.

Если человек терпит зло, смиряется с ним — он губит свою душу, сравнивается с животным. Так рассуждал Коста, но осуществить свой план он не смог. У паши была сильная охрана, его телохранители следовали за ним, как верные собаки.

После того, как Кормщик пропал вместе с «Катериной», Коста примкнул к чете воеводы Бойчо. И каким-то днем он увидел пленного Юсуф-пашу. В глазах у него потемнело, он готов был броситься на того, но смог удержаться. Бить лежачего, убивать пленного — до такого православный человек не должен опускаться. Тогда он решил просто расспросить пашу о судьбе его сестры, но и тут его постигла неудача.

В русском лагере было запрещено отдавать почести императору, но один из офицеров не выполнил этого приказа. Это увидел Юсуф-паша, понял, что это и есть император, и обратился к тому. Поклонившись, он попросил разрешения привести в лагерь свое семейство. Юсуф-паша опасался, что султан, который конфисковал все его недвижимое имущество, может посягнуть на жизнь его трех жен и их детей. Император выполнил его просьбу, и даже более. Он держал в заложниках многих варненских именитых турок до тех пор, пока в лагерь не прибыло все семейство паши.

Коста своими глазами наблюдал за обменом пленных. В лагерь прибыли три жены Юсуф-паши и его