Леа на миг зажмурилась, расслабила мышцы рук, затем вновь подняла оружие. Целеустремленно направилась к окну, огляделась по сторонам: посреди комнаты стояла большая низкая кровать, на ней, раскинувшись, лежала Надин. В ее растрепанных волосах запутались многочисленные осколки, обнаженное плечо в одном месте даже оказалось поцарапано. Но по сравнению с остальными частями тела плечо выглядело просто нетронутым.

Надин с трудом запрокинула голову назад и уставилась не видящим взглядом на разбитое окно. При этом она заметила Леа и несколько бесконечно долгих секунд спустя узнала ее. Надин изо всех сил попыталась застонать, но кляп во рту заглушал звуки.

Леа коротко кивнула ей, затем осмотрела пространство вокруг кровати. На противоположной стене, на том уровне, где совсем недавно находилась голова Макавити, темнело пятно. Под ним на боку неестественно выгнулся Макавити. Он лежал к ней спиной, и Леа не видела, куда попала пуля. Но она не просто попала, она в прямом смысле слова сбила его с ног. Пока Леа рассматривала лужу крови, образовавшуюся под головой, его обнаженное тело вздрогнуло и наконец застыло неподвижно.

Подошвой туфли Леа вытолкнула несколько торчащих из рамы осколков стекла, затем осторожно влезла на подоконник и дальше в комнату. Очутившись на паркетном полу, она вновь направила оружие в голову Макавити. Она подумывала над тем, не разрядить ли ему в голову всю обойму, но в последний момент сдержалась.

Для того чтобы бежать немедленно, Надин была слишком тяжело ранена. Леа придется потратить время на то, чтобы вызвать «скорую». До тех пор пока не раздастся вой сирены, она каждый раз будет выпускать в голову Макавити пулю, как только он попытается подняться.

Еще раз удостоверившись в том, что Макавити лежит неподвижно, она села на постель рядом с Надин, продолжая сжимать оружие в вытянутой руке. Свободной рукой она вынула кляп, что оказалось не очень трудно. Очевидно, Макавити собирался только сделать крики Надин более приглушенными. Ему не доставило бы удовольствия, если бы она окончательно задохнулась.

— Риск! — простонала Надин. Голос звучал несколько гнусаво, вероятно, из-за того, что нос был сломан, и из него темными струйками постоянно текла кровь. Надин с трудом повернула голову и выплюнула на подушку темную струю. Леа заставила себя отвести глаза от образовавшейся лужицы, которая сверкала, словно лакированная, а потом начала впитываться в подушку.

Хотя Макавити не шевелился, Леа выстрелила в него еще раз, угодила в шею, кожа на ней тут же взорвалась, словно вулкан. Он захрипел, руки его инстинктивно сомкнулись на ране, и он перевернулся.

Леа некоторое время смотрела на его искаженное болью лицо. Ей очень хотелось посветить на него фонариком, чтобы видеть малейшее движение. Может быть, это искупит надрез, красовавшийся вокруг шеи Надин. Не особенно глубокий надрез, в стороне от сонной артерии, сделанный исключительно ради садистского удовольствия. Кто-то хотел поразвлечься и очень старательно следил за тем, чтобы игрушка не испустила дух сразу же.

Леа изо всех сил потянула, пытаясь освободить связанные за головой руки Надин. Когда та всхлипнула от боли, Леа наконец отложила оружие в сторону и постаралась осторожно, но быстро развязать узел. Это оказалось трудной задачей, поскольку Надин от боли сильно тянула путы, и узлы словно расплавились. Кроме того, поверхность нейлонового волокна из-за натертой кожи покрылась пленкой.

Ногти Леа все скользили и скользили по нейлону, это было больно, но она тем не менее заметила несколько свежих ожогов под левой грудью Надин, составлявших вместе букву М. Как же ей хотелось немедленно подскочить к стонущему мужчине и разорвать его на части голыми руками. Но Надин, которой процедура избавления казалась слишком долгой, снова потянула путы, поэтому Леа пришлось удвоить усилия.

Тем временем Макавити удалось подняться и прислониться к стене. Сильно раскачиваясь из стороны в сторону, он одной рукой держался за огнестрельную рану на шее. Между пальцами текла кровь — впрочем, не так обильно, чтобы надолго вывести его из строя. С помощью свободной руки, подтянув ноги, он пытался удержать равновесие. Он представлял собой удивительное зрелище: можно было подумать, что перед ними пьяный, споткнувшийся обо что-то и сильно поранившийся.

Медленно, словно марионетка, которую за ниточки дергает кукловод, Макавити поднял голову и встретился взглядом с Леа. Прямо под его левой скулой зияла черная дыра — там, куда угодила первая пуля. «Неплохое попадание», — подумала Леа, продолжая сражаться с неподдающимися узлами. Раненая половина лица казалась странно искаженной, кожа вокруг пулевого отверстия была опалена и опухла. Тем не менее, хорошо было видно, что кровь остановилась. Итак, демон уже поработал на славу.

Макавити открыл рот, но вместо слов оттуда полилась кровь. Лицо при этом нервно исказилось, словно он никак не мог понять, почему парочка пустяковых царапин так сильно попортила ему игру.

Наконец Леа удалось развязать узлы, и окровавленные путы упали на кровать. Надин застонала, когда Леа помогла переместить руки вперед. От противоположной стены послышалось бульканье, показавшееся Леа подозрительно похожим на смех. С застывшим лицом она снова схватилась за оружие, мысленно нарисовала на покрытом темными волосами торсе Макавити мишень и выстрелила.

Выстрел прогремел в ее ушах далеко не так громко, как два его предшественника. Пожалуй, на протяжении нескольких дней ей не будут докучать ни мяуканье Миноу, ни приступы ярости Адама. Все звуки, лежавшие ниже уровня пневматического молота, превратятся в монотонное попискивание.

Надин удалось положить одну руку на истерзанную грудь и согнуть дрожащие ноги. Затем она накрылась уголком скомканной простыни. Леа была ей за это очень благодарна: теперь ее взгляд не будут притягивать следы укусов, протянувшиеся вдоль аорты, под левой грудью, через весь живот и к бедрам. Вокруг них образовались кровоподтеки, и создавалось впечатление, что тело Надин обвивает гирлянда фиолетовых цветов всех оттенков. Леа старалась не прослеживать эту гирлянду до конца. Ее потребность увидеть ужасные подробности того, чему подверглось тело подруги, была абсолютно удовлетворена. Теперь осталось только жгучее желание отомстить Макавити.

Она сделала пару шагов и оказалась прямо перед ним. Пока она раздумывала, куда выпустить следующую пулю, Макавити оторвался от стены и упал навзничь. Вытянул перед собой все четыре конечности и вызывающе уставился на Леа, а рана в его животе сильно пульсировала, словно жила своей собственной жизнью. Мгновение Леа пыталась найти одеяло и набросить ему на бедра. Было совершенно очевидно, что все это доставляет Макавити совершенно противоестественную радость.

— Ты стреляешь слишком часто, — неестественно хриплым голосом проговорил он. Но Леа хорошо знала, что еще несколько минут — и от ран не останется никаких следов. Они заживали потрясающе быстро. — У тебя осталось всего три пули.

— А больше мне и не нужно, — несколько самоуверенно ответила Леа. — Я тебе просто-напросто прострелю сердце, а пока ты будешь истекать кровью, принесу кухонный нож и отрежу голову. Всегда хотелось посмотреть, как сраные демоны собирают себя по частям.