— Это же чистейшей воды свинство. Спорим, тебя затошнит, прежде чем ты перережешь мне глотку? Кухонным ножом! Ты ничего в этом не понимаешь, тупая корова!

Пока обиженная Леа собиралась с мыслями для ответа, сзади прохрипела Надин:

— Мы отрежем этому гаду кое-что другое и станем наблюдать, как он будет пытаться выловить это из туалета.

— Как жаль, что я не успел оставить в этой заносчивой шлюхе сувенир, — с ненавистью прошипел Макавити. — Неудавшееся перевоплощение — это такое увлекательное зрелище!

— Не позволяй этой извращенной свинье разговаривать, кончай с ним, наконец! — Надин слегка приподнялась и уставилась на Макавити полным ненависти взглядом.

Несмотря ни на что, Леа испытывала облегчение: у подруги достаточно сил для того, чтобы требовать линчевания, значит, хотя бы ее личность не пострадала. Даже после нападения Надин была острее на язык, чем она.

Раздираемая противоречивыми чувствами, она прицелилась, собираясь выстрелить в сердце, но замешкалась. Макавити был прав: три выстрела — это совсем немного для противника, который все равно поднимается. А кроме этого оружия противопоставить ему было нечего. Девушка затравленно огляделась. Что делать: выстрелить этому ублюдку, который валяется у нее под ногами, в голову, а затем связать руки за спиной теми же самыми путами, что были у Надин? Впрочем, она сомневалась, что обычный узел достаточно долго сможет удерживать Макавити в неподвижности до тех пор, пока наконец подоспеет подмога.

И, словно прочтя ее мысли, Макавити язвительно ухмыльнулся:

— Интересно, что подумает полиция, когда обнаружит меня в луже крови, с множеством ранений? Они наверняка сначала займутся девкой с оружием. А пока все опомнятся, Пи успеет потянуть за нужные ниточки, и тебя, как безумную, запрут в сумасшедший дом, а твоя подруга тем временем совершенно неожиданно умрет от потери крови. Убирайся, сладкая моя, пока еще есть возможность.

Окончательно потеряв терпение, Леа вогнала ему в бедро пулю номер четыре. Целилась она при этом гораздо выше.

Издав глухой стон, Макавити обхватил руками рану, из которой фонтаном била кровь.

— Да будь ты проклята, я же точно истеку кровью!

Однако, похоже было, что рана оказалась не настолько серьезной, потому что сквозь вызванные болью проклятия прорывался смех, и к Леа вернулся страх. Ее руки тут же задрожали, словно перенапряженные мышцы больше не могли удерживать оружие. Она осознала, что язык ее словно прилип к гортани, отказываясь пропускать такой необходимый воздух. Внезапно всего воздуха в комнате стало недостаточно, чтобы дать легким Леа возможность дышать.

«Боже, хоть бы продержаться еще пару минут», — подзадоривала она себя. Ей уже чудилось, что она слышит слабый вой сирены, но, может быть, из-за шума в ушах ей это только казалось. Как раз в тот миг, когда Макавити отнял руки от раны, которая постепенно переставала кровоточить, Надин с яростным воплем вырвала пистолет из дрожащих рук Леа.

— Я пристрелю эту свинью! Ты никогда больше не поднимешь свою мерзкую рожу, жалкий ублюдок!

Надин выстрелила, прежде чем Леа успела отреагировать. Неожиданная отдача вырвала пистолет у нее из руки, он со стуком упал на паркет и закатился под кровать. Леа поспешно повернулась к Макавити, как оказалось, только затем, чтобы увидеть: пуля, выпущенная Надин, всего лишь чиркнула по черным волосам и слегка оцарапала кожу головы.

Рядом с собой Леа заметила движение: Надин собиралась броситься на Макавити. В последний миг девушка обхватила подругу за талию и потянула к себе. Несмотря на слабость, Надин сопротивлялась как безумная, и Леа пришлось призвать на помощь всю свою силу, чтобы снова уложить разбушевавшуюся женщину на постель.

— Руки прочь, я убью его! — кричала Надин, колошматя кулаками по лицу и рукам Леа, однако, в конце концов, уступила и, обессилев, вытянулась на кровати.

В тот миг, когда Леа собиралась поднять с пола пистолет, она ощутила на своих волосах безжалостную железную хватку. Не тратя лишних слов, прихрамывающий Макавити поволок ее за собой. Все произошло настолько быстро, что у нее даже не было возможности защититься. Макавити просто тянул ее за собой через комнату, и от резкой боли, когда он прядями вырывал ей волосы, перед зажмуренными глазами вспыхивали молнии.

В следующий миг Макавити грубо швырнул ее, и она вылетела в окно головой вперед. При этом один из оставшихся в раме осколков, торчавших, словно рифы, во все стороны, порвал ей брючину и оцарапал бедро. Но эта боль не достигла сознания Леа — оно было всецело поглощено неожиданным ударом о каменную террасу.

Оглушенная, она лежала на спине. Прежде чем сознание покинуло ее, она увидела над собой расплывчатый демонический оскал. Потом ее подхватили и понесли. Леа закричала от боли: Макавити схватил ее за безжизненно болтающуюся из-за вывихнутого плеча руку и поволок прямо через сад. Леа, словно обезумев, делала один за другим с трудом дававшиеся шаги, будучи не в состоянии отнять у мучителя раненую руку.

Когда они выбрались на освещенную дорожку, в конце улицы, еще покрытой утренней дымкой, она заметила силуэт бегуна. Интересно, как отреагирует этот человек при виде окровавленного голого мужчины, который тащит за собой почти бесчувственную женщину? Наверное, ему будет достаточно одного взгляда на лицо Макавити, в котором отражается смесь мании величия и желания рушить все на своем пути, чтобы он выжал из своих ног все, что только можно. И только дома, после того как проверит все замки и вооружится бейсбольной битой сына, он позвонит в полицию. К тому времени Макавити давным-давно исчезнет вместе с ней. Но прежде чем силуэт бегуна успел четче обозначиться в утреннем мареве, он исчез в одном из подъездов. С губ Леа сорвался вздох разочарования, и она возненавидела себя за эту слабость.

Макавити злорадно улыбнулся, и это окончательно стряхнуло с нее оцепенение. Затем он схватил ее за шею и впечатал в губы поцелуй. Он так крепко прижимал свой рот к ее, что нижняя губа у Леа лопнула. Кончик его языка с наслаждением прошелся по ране, затем он ненадолго засосал ее губу, словно игривый любовник.

Леа с отвращением отвернулась. Движение вспыхнуло тупой болью в плече. Сознание заволокло туманом, когда она попыталась отстраниться. Безрезультатно.

Макавити ухмыльнулся.

— А я и не думал, что ты такая чувствительная. Интересно, в какие же игры играет с тобой Адам?

— Иди к черту! — из последних сил ответила она.

— Я там уже был, — скучающим голосом ответил Макавити. Затем, не колеблясь ни секунды, вправил ей вывихнутое плечо.

На мгновение ей показалось, что все тело вспыхнуло — настолько жгучей была боль. Но после всех ужасов прошедшей ночи она перешла какую-то границу и переключилась на минимальный режим: Леа потеряла сознание. Последняя мысль ее была о реве сирены где-то вдалеке. По крайней мере, Надин теперь будет в безопасности.