сообщил о них Кобону. Так вот… Геродот посещал библиотеку Лигдамида. Ему попались документы персидской разведки. Не знаю — оригиналы или копии, но он говорит, что на всех свитках были печати.

Эвпатриды заинтересованно слушали.

Кимон перешел к главному:

— В одном из свитков он прочитал донесение байварапатиша Артабаза сатрапу Сард Артаферну о том, что теперь у персидской разведки есть надежный источник на самой верхушке афинской власти.

— Имя! — выдохнул Несиот.

Кимон покачал головой.

— Имя не было указано. Только кличка — Киклоп.

— Киклоп? — Несиота осенила догадка. — Одноглазый!

Мегакл рявкнул:

— Ликид!

Кимон довольно кивнул:

— Точно.

Ветер все так же играл листвой деревьев, но шорох метлы стих. Голубиное перо, случайно залетев в бассейн, хаотично вертелось на поверхности воды.

За стеной резко закричал павлин. Головы собеседников повернулись в сторону шума. В этот момент из тени галереи к ойкосу метнулась тень.

3

В священном округе Диониса Элевтерия снова зацвел священный фиговый сад.

От храма Диониса к Акрополю вела вымостка, по которой гиеродулы ежедневно направлялись в сад на работу. По ней же к алтарю Асклепия брели больные и увечные.

Не все добирались до святилища — по утрам уборщики улиц отвозили умерших за ночь в Керамик, где на берегу Эридана находился некрополь безымянных покойников.

Стоило ранним прохожим показаться на дороге, как с обочины поднялись бродяги. Одноногий инвалид суетливо привязывал костыль, баба на сносях выпячивала живот, а беззубый старик широко разевал рот, тыкая в него пальцем.

На этот раз не повезло. Трое крепких парней прошли мимо с равнодушным выражением на лице. Инвалид плюнул им вслед — по виду моряки, значит, не бедствуют, а вот жалко им подать милостыню убогим. Беременная жена тяжело опустилась на землю, обхватив живот.

От храма Афродиты Пандемос парни свернули к побеленной стене. Нырнув в дверной проем, выглянули на улицу. Никто за ними не следит, нищие не в счет. Тогда моряк с курчавой бородой уверенно заколотил в дверь.

Из уважения к хозяину гости оставили возле статуи Зевса охапку лучины и немного зерна для голубей. Вымыв ноги, почтительно сняли головные уборы. Так и стояли на входе, сжимая пальцами задубевшие от соленых морских ветров шапки.

Возлечь им не предложили — много чести. Эти стены видели больше знати, чем китобои — косаток за Геракловыми столбами. Зато приглашение в дом — это знак уважения. Обычно они получали распоряжения через ойкетов.

— Будь здоров, Киклоп, — сказал курчавый.

— И ты, Гнесиох.

Хозяин сдержанно приподнял серебряный канфар. Даже лежа он производил впечатление своим ростом. Гости расселись на дифросах перед клинэ.

Раб принес простые кружки, поставил на трапедзу кувшин и чашу оливок. Прежде чем пригубить вино, моряки совершили возлияние на угли жаровни в честь доброго гения дома.

Киклоп не стал тратить время на вежливые фразы.

Мрачно вздохнув, выложил все начистоту:

— Недавно прошло заседание Совета знати. Ситуация изменилась: Кимон теперь в силе. Худшего врага персам, как вы знаете, не существует. Он предложил свергнуть эсимнета Галикарнаса — Лигдамида. Совет знати проголосовал за.

Моряк, покрытый синими узорами, словно ритуальная ваза росписью, просипел:

— Ему потребуется согласие Народного собрания… Или хотя бы Буле.

— Не потребуется, Батт. У Кимона изменились планы: теперь он хочет сделать Лигдамида союзником. В Галикарнас будет послан переговорщик. Так вот… Моя задача — не допустить, чтобы переговоры состоялись. Поэтому я ставлю вам задачу — убрать исполнителя.

— Что о нем известно? — решил уточнить курчавый.

— Имя — Паниасид, сын Полиарха. Карийский эллин, есть боевой опыт, воевал за персов во Фракии.

— Значит, нам придется иметь дело с профессионалом, — усмехнулся моряк с косой до пояса. — Тем интереснее.

— Ты, Гринн, даже в убийстве ищешь удовольствие, — хищно улыбнулся Киклоп. — Но есть одно серьезное препятствие — галикарнасца будет трудно найти в Афинах. Мой человек сообщил, что Кимон вынудил его согласиться, после чего отпустил. Паниасид должен регулярно отмечаться, но точные дни они не обговорили. Кимон оставил у себя заложником его племянника — Геродота.

— Племянника? — переспросил Батт.

— Да.

Синекожий решил уточнить:

— Племянник — подельник?

— Нет, Но он может принести не меньше вреда, чем Паниасид. Молокосос знает о нас.

— Обо всех? — Курчавый казался озадаченным.

— Скорее всего, только о верхушке. Вряд ли Павсаний упоминал ваши имена в донесениях Артаферну. Хотя исключать нельзя. В любом случае вы сможете просто уплыть на Наксос… А вот я останусь.

В глазах эвпатрида блеснула откровенная ненависть:

— Геродота надо убрать в первую очередь. Тогда Паниасиду будет незачем держать слово. Главное — чтобы он не добрался до Лигдамида.

— Каким способом его прикончить? — спросил Гринн.

Киклоп в задумчивости отпил из канфара.

— Решайте сами, но смерть должна выглядеть как несчастный случай. Иначе Кимон обвинит в убийстве персидскую разведку. Так нам Паниасида не остановить. И вот еще что… Кимон решил атаковать Наксос. Гали-карнасцев он берет с собой. Отплытие эскадры состоится сразу после Скирофорий. До новолуния осталось пятнадцать дней, так что у вас меньше месяца.

Осушив канфар до дна, он равнодушным голосом произнес:

— Что принесли сегодня?

Пираты переглянулись.

— Как всегда — десятая часть от награбленного, — за всех сказал Гнесиох.

Гринн развернул сверток. На грубой холстине сверкали драгоценности: кольца, браслеты, броши…

— Какая красота! — Киклоп зацепил пальцем подвеску с головой Афины. — Откуда?

— Скирос, — ответил Гнесиох.

Киклоп довольно кивнул:

— Отряд Павсания там неплохо потрепал эпибатов Кимона.

Он посмотрел на гостей мутным пьяным взглядом:

— Ну, тогда все… Идите. И помните — с головы Лигдамида не должен упасть ни один волос.

Последние слова хозяин рявкнул так, что эхо заскакало бешеным козлом по анфиладе комнат.

Из дома Киклопа наксосцы отправились в харчевню. Усевшись за дальний от входа стол, заказали вина. Потягивая кислое дешевое пойло, принялись вполголоса обсуждать ситуацию.

— Только боги знают, где носит этого Паниасида, — рассуждал Гнесиох. — Что в Пирее, что в Керамике… Или на Рыночном холме… Это все равно что блоху в стаде быков искать.

— Тебе ясно сказали: пацана убрать в первую очередь, — наседал Батт.

Гринн не стал тратить время на ненужные споры:

— Тогда сейчас делим день на три части. Я дежурю утром, Гнесиох — после полудня, ты — вечером. — Он по очереди ткнул пальцем в подельников. — Не будет же Кимон держать его взаперти до самого отплытия.

Батт согласился:

— Когда поймем, по каким улицам он ходит, сможем устроить свалку на дороге.

Наксосцы приступили к обсуждению деталей…

Следующим вечером Геродот отправился на прогулку. Кимон разрешал ему выходить, когда спадает дневная жара, а с улиц исчезают скороходы, уличные продавцы и водоносы.

Чернокожий ойкет шел рядом, но никаких попыток