Глаза Гланиса сузились.

– Скорее смахивает на то, что взрывы прогремели на борту. Возможно, экипажи передрались между собой. Бунт или что-нибудь в этом роде.

Едва он произнес эти слова, как на мониторе за освещенными окнами станции промелькнула какая-то тень.

– Это был человек? – заволновалась Иница.

Кранит, сведя брови, бросил взгляд на монитор.

– Слишком здоровый.

Шара повела «Кночи» вокруг кольца. Одна за другой проплывали навстречу полуразрушенные станции. Свет прожекторов скользил по решетчатым конструкциям, пробуждая к жизни геометричные тени. Еще несколько раз им встречались освещенные окна, и скоро не осталось ни малейшего сомнения, что внутри что-то движется.

– Подойди поближе, – потребовал Кранит, когда они обогнули кольцо наполовину.

Шара, похоже, большого энтузиазма не испытывала, но сократила расстояние между «Кночи» и станциями еще на треть. Теперь призрачные силуэты за окнами стали отчетливо видны.

Следующая станция, похоже, понесла больший ущерб, чем предыдущие. Многие окна и иллюминаторы были выбиты, а сбоку зияла брешь, края которой выгнулись наружу под действием какой-то чудовищной силы. Гланис оказался прав: взрыв совершенно точно произошел внутри. В то же время нигде не наблюдалось следов лазерного обстрела – характерных оплавленных пятен.

– Хотела бы я знать, сколько лет этим разрушениям, – задумчиво промолвила Иница.

Гланис обернулся к ней.

– Сомневаешься, не Хадрат ли тут похозяйничал?

Она кивнула.

– Вряд ли, – сказал Кранит. – Взрывами такой силы членов экипажа наверняка выбросило в космос. Если бы это произошло недавно, мы бы увидели парящие трупы. А здесь даже обломков нет – вообще ничего.

– Значит, Хадрат просто исследовал руины.

– Но почему он делал это лично? – удивилась Шара. – Командир Гильдии отправил бы сюда экспедицию, но вряд ли стал бы возиться сам.

Гланис наклонился вперед, словно так мог разглядеть больше подробностей.

– Кто или что могло настолько заинтересовать Хадрата, чтобы он притащился в такую даль?

– Фаэль, – ответила Иница не задумываясь.

– Но это ни разу не пиратская база, – возразила Шара. – Все нараспашку, никакой защиты.

Гланис кивнул.

– Тогда что это?

Иница почесала в затылке.

– У Хадрата две мании. Месть Фаэлю – и ТИШИНА.

– Но ТИШИНА – всего-навсего суеверие, – сказала Шара. – Нечто нечеловеческой природы, вездесущее, незримое… Короче, бабьи сказки.

– Скажи это людям, которые проложили Коридор Пилигримов, – хмыкнула Иница.

– Мы понятия не имеем, существует ли этот коридор вообще, – возразила контрабандистка. – Я уже молчу о том, кто на самом деле его строил.

Кранит проворчал:

– Давайте-ка лучше подумаем, как нам отсюда выбраться.

Они как раз долетели до следующей станции. В ней тоже зияла брешь, окаймленная венцом из погнутых решеток и вспоротых пластин фюзеляжа, – зев со стальными зубами. Сама пробоина не достигала в диаметре и двухсот метров, но когда Шара направила прожектор внутрь, оказалось, что большая часть станции опустошена взрывом. В глубине виднелись соты срезанных этажей и шахт. Всюду висели связки разорванных кабелей – переплетенные щупальца, напоминающие водоросли. Поле битвы, память о которой развеялась среди звезд.

– При таких разрушениях воздуха там наверняка не осталось, – сказал Гланис. – Разве мог кто-то остаться в живых?

– Люди – нет, – сказал оружейник. – А вот машины – вполне себе.

Иница невольно взглянула на Музу. В ее глазах теплилось красноватое сияние – наверное, отражалась далекая туманность. Она заметила взгляд Иницы и, похоже, восприняла его как вопросительный.

– Роботам и андроидам кислород не нужен, – подтвердила она. – Теоретически это возможно.

Гланис постучал по монитору, на котором до недавнего времени сменяли друг друга все новые и новые комбинации построек, словно компьютер с помощью знакомых чертежей пытался разобраться, что же это такое парит в космосе. Но теперь диаграммы и графики исчезли, вместо них появился обычный текст.

– Он запросил одну из самых старых своих программ, – изумленно проговорила Шара. – Это отрывок из энциклопедии времен Гегемонии.

Иница сидела слишком далеко от экрана.

– И что там написано?

Гланис пробежал глазами строки.

– Ну конечно!

Кранит кисло покосился на него.

– Ну давай, порази нас.

Шара, которая с пилотского места могла прочесть текст на экране, кивнула с тяжелым вздохом.

– Похоже на правду. И теперь ясно, что здесь забыл Хадрат.

– Не томите, – нетерпеливо потребовала Иница.

– Обители ТИШИНЫ, – сказал Гланис. – Я всегда думал, что это миф. Как и Коридор Пилигримов.

Инице смутно вспомнилось, что и она когда-то слышала об обителях ТИШИНЫ. Во времена Гегемонии, до того, как господство захватил Властелин Машин, первые апостолы ТИШИНЫ построили в самых разных уголках Империи свои базы. Из большинства миров их изгнали – на культ фанатиков всюду смотрели с неодобрением. Поэтому в конце концов его приверженцы перебрались на космические станции, рассеянные по всем известным секторам. В недрах космоса их надолго оставили в покое, пока до Гегемонии не дошли сведения о готовящемся восстании. Подозрение пало на апостолов ТИШИНЫ – безо всякого на то основания, как выяснилось впоследствии, когда машины стали выжигать лазерным огнем целые миры, – и началась систематическая охота на культистов. Многие их станции были разрушены, но некоторые словно растворились в космосе, прежде чем Гегемония их уничтожила. Куда они делись, так и осталось тайной, а вскоре Вселенную охватило пламя войны, и никому не стало дела до нескольких исчезнувших станций-обителей.

– Хадрат нашел их, – ошеломленно сказала Иница.

– Похоже, что машины давным-давно его опередили, – сказал Гланис. – Если там, внутри, действительно роботы, то сражения на этих станциях произошли не менее тысячи трехсот лет назад. Разве могут они до сих пор работать?

– Я работаю до сих пор, – сказала Муза.

Шара витиевато выругалась на одном из старых тарагантумских диалектов. Иница подумала было, что такую реакцию у нее вызвало их поразительное открытие, – но тут же поняла, что обители ТИШИНЫ в данный момент волнуют Шару меньше всего.

Над стальным горизонтом станций, в той же стороне, где находился шлюз, из гиперпространства появился собор Сетембры.

Собор более чем вдвое превосходил размерами кольцо обителей, пусть даже находился он так далеко, что на фоне алой туманности виднелись лишь его очертания – нагромождение человеческих фигур.