– Мой господин, – Ямагата слегка нахмурился.

– Повтори, – Йоритомо шагнул к облакоходу. – Вы приказали экипажу…

– Я приказал экипажу покинуть судно, – Ямагата сглотнул, пот ручьем тек по лицу под очками, и от него щипало глаза. – У нас не было времени, чтобы…

Раздался гулкий грохот, будто гром грянул прямо над ними. Волна воздуха, хрупкое потрескивание крошечных искр. Этот звук Масару не забудет никогда. Голова Ямагаты откинулась назад, череп лопнул, как переполненный воздушный шар, полный ярко-красных конфет. Масару медленно шагнул в сторону, забрызганный чем-то теплым, влажным. Тело капитана, выгнувшись, приподнялось на носки и упало назад, как падает марионетка, когда стихает музыка. Где-то вдали раздался пронзительный вопль сквозь накрашенные губы, зажатые пальцами. Тело облакохода упало на дорожку. Отполированные водами древних рек серые камни окрасились блестящими алыми пятнами. Пятки отстучали стаккато. Над кровавым месивом из разбитой линзы, где когда-то был глаз Ямагаты, поднимался легкий пар – еще один дротик из ствола железомёта в вытянутой руке Йоритомо.

Из-под кленов донеслось тихое рыдание. Но Аиша шепотом приказала замолчать.

Масару тяжело сглотнул, все еще не поднимая глаз и не желая смотреть на кровоточащее тело на камнях рядом с ним. Вдали были слышны звуки залива, Рыночной площади. Звуки и рокот двигателей неболётов, эхо тысяч голосов – за этими стенами звучала песнь жизни. Он посмотрел на небо, прищурившись, чтобы защитить глаза от горящего на горизонте света Богини Аматерасу. Он подумал о жене.

О сыне.

О дочери.

О годах, пролетевших так быстро, – дни и ночи промелькнули словно вздох. Теперь все закончится.

Он был почти рад этой мысли.

Йоритомо поднял железомет и прицелился, чтобы снести голову Масару.

– Вы все провалили, – прошипел он.

И Масару закрыл глаза.

– Выходи, лживая шлюха!

Юкико выпрямилась и заморгала среди пара. Свечи почти догорали, образуя наплывы бледного воска у основания и отбрасывая тусклые тени на стенах купальни. Снаружи донесся крик – голос Каори разбил вечернюю тишину. Неужели это кричат ей?

Буруу?

ОБЕЗЬЯНЫ ЗЛЯТСЯ. ИДУТ СЮДА СО СТАЛЬЮ.

Она закрыла глаза и посмотрела вокруг глазами Буруу, чувствуя, как напрягаются их мускулы, как их когти царапают ветку, и в крови поднимается злость. Перед ними стояла группа из двадцати человек под предводительством Каори, Исао тащил сопротивляющегося Кина. Мальчик выглядел болезненно бледным и испуганным: под глазами у него лежали синие пятна, на коже вздулись свежие волдыри, он плохо понимал, где он и что это за люди. Но одно он понимал – к его горлу был приставлен кинжал.

Юкико выскочила из воды и накинула одежду, волосы липли к коже, как морские водоросли. Выхватив танто, она бросилась босиком наружу, в приглушенный вечерний свет. Буруу стоял на ногах, угрожающе раскинув крылья, по кончикам его перьев бежали электрические искры, заставляя танцевать тени. Юкико встала рядом, оказавшись под крылом у Буруу, широко расставила руки, крепко сжимая в ладони кинжал. Воздух был наполнен ароматом глицинии. Она чувствовала в нем гнев, слышала урчание глубоко в груди. Заговорив, она и сама словно зарычала.

– Каори?

– Наверное, вы сочли нас идиотами, да? Беспокойными светлячками без мозгов?

– О чем ты говоришь, Каори?

– Просто палубные матросы на неболёте, хай? – рот Каори приоткрылся, обнажив зубы. – Ты и вот этот твой маленький друг?

– Я никогда не говорила, что он палубный матрос, – прищурившись, Юкико нахмурилась.

– Ты никогда не говорила, что служишь сёгуну, – прошипела Каори, плюнув ей в лицо. – Тем не менее, у тебя на плече горит Имперское Солнце. Йоритомо настолько самонадеян, что клеймит своих лазутчиков перед отправкой сюда?

Юкико сглотнула, инстинктивно коснувшись татуировки.

О, нет.

МЫ ДОЛЖНЫ УБИТЬ ИХ.

Они перережут горло Кину.

ПРИЕМЛЕМО.

– Юкико, кто эти люди? – спросил Кин слабым голосом, скорчившись от боли.

– Отпусти его, Каори, – бледная, со сверкающими глазами Юкико сделала шаг вперед, сжав руки так, что побелели костяшки пальцев.

– Ты действительно считаешь меня идиоткой? – засмеялась Каори. – Я отпущу этого мальчишку, и твой зверь разорвет нас на части. Как тебе удалось завербовать его на службу Йоритомо? Его род почти пресекся из-за вашего сёгуна. Он что, слепой или просто глупый?

– Он не служит сёгуну.

– Он служит тебе, – плюнул Исао. – А ты служишь Йоритомо.

– Эта татуировка у меня с девяти лет. Но это не значит, что я – шпион.

Она подняла кинжал, рычание Буруу наполнило воздух.

– Теперь отпусти моего друга.

– Твой друг, да? Тогда, может, объяснишь, что это?

Каори сорвала мокрые бинты с груди и горла Кина, обнажив черные штыковые зажимы и кабели, опутывающие его кожу. Мальчик стонал в агонии с бледным, как смерть, лицом.

– Что, черт возьми, это? От них за версту несет Гильдией.

Юкико вздохнула про себя, облизнув губы.

Будь готов ко всему, Буруу.

– Это мастер-политехник.

Возмущенный шепот пронесся по собравшейся толпе. Каори выхватила свой вакидзаси, и резкий звук отшлифованной стали разнесся по лесу. Исао схватил Кина за шкирку и сильно пнул по ногам сзади, заставив его опуститься на колени. К горлу мальчика был приставлен острый, как бритва, нож.

– Скажи лишь слово, Каори, и я распотрошу эту свинью прямо здесь.

– Нет, ты не сделаешь этого!

Юкико сделала еще шаг вперед, и к ней повернулось несколько человек с оружием наготове. Арашитора приподнялся на задние лапы и взревел, с треском взмахивая крыльями в воздухе. Воздух искрами пронзили слабые разряды электричества, волосы у всех встали дыбом. Стайка сонных воробьев выпорхнула из листвы и исчезла в ночи, недовольно чирикая. Мужчины отступили на несколько шагов, и их ладони на рукоятках оружия покрылись потом. Проникнув в сознание Буруу, Юкико почувствовала, как мощной волной растекается вокруг него сила, как потрескивает вдоль позвоночника электричество и бежит крошечными молниями по перьям.

И они зарычали в унисон ее голосом.

– Только попробуй причинить ему боль, и мы убьем вас всех.

– Что здесь происходит?

Вопрос прозвучал четко и ясно среди вихря белоснежных лепестков глицинии, которые все падали и падали на землю между кедрами. Даичи медленно прошел по мосткам, сложив руки за спиной. В нескольких шагах позади него молча следовала Эйко. За поясом у него висела катана в ножнах, все так же украшенных золотыми журавлями, летящими по сверкающему черному лаку. Толпа перед ним расступилась, почтительно склонив головы. Пройдя между мужчинами, он положил руку на плечо Исао. Мальчик ослабил хватку, но не убрал клинок от горла Кина.