больше не готовы умирать за свободу прессы. Впрочем, какая свобода прессы? С тех пор как мне исполнилось двенадцать лет, я постоянно наблюдаю, как скукоживается пространство публичного выражения свободных мнений (я сам мало высказываюсь на эту тему после того, как во Франции началась новая кампания травли Земмура).

Американцы все активнее применяют дроны, что могло бы снизить число гражданских жертв, если бы они умели ими пользоваться (правда заключается в том, что американцы никогда, с первых лет существования авиации, не умели применять точечные бомбардировки).

Самое замечательное в новой американской политике – это, бесспорно, ее торговый акцент, и я должен признать, что Трамп внес в него свежую струю, а вы правильно сделали, что выбрали президентом человека не из политической элиты.

Президент Трамп разрывает торговые договоры и соглашения, если полагает, что ошибся, подписав их, и он совершенно прав: надо уметь пользоваться правом расторжения.

В отличие от либералов (по‐своему таких же фанатичных, как коммунисты) президент Трамп не видит в свободе мировой торговли альфу и омегу прогресса человечества. Если свободный обмен идет на пользу Америке, президент Трамп выступает за свободный обмен; в обратном случае он считает вполне приемлемым старый добрый протекционизм.

Президента Трампа избрали, чтобы он защищал интересы американских работников, и он защищает интересы американских работников. Хотелось бы, чтобы в последние пятьдесят лет аналогичное отношение к своим согражданам почаще наблюдалось и во Франции.

Президенту Трампу не нравится европейская конструкция; он полагает, что у нас не так много общего, в том числе общих “ценностей”, и это прекрасно, потому что о каких ценностях мы говорим? О правах человека? Серьезно? Он предпочел бы вести дела непосредственно с отдельными государствами, и я думаю, что так действительно было бы лучше, потому что союз не всегда означает силу (особенно если интересы участников союза не совпадают). У нас, европейцев, нет ни общего языка, ни общих ценностей, ни общих интересов, из чего следует вывод: никакой единой Европы не существует, и она никогда не будет представлять собой единый народ, тем более – опору демократии (см. этимологию термина), и в первую очередь потому, что европейцы не хотят быть единым народом. В любом случае Европейский союз изначально не создавался как демократия, и его основатели преследовали прямо противоположную цель. Короче говоря, это была зловредная или как минимум дурацкая идея, постепенно обернувшаяся каким‐то дурным сном, от которого мы рано или поздно пробудимся. Виктор Гюго, местами неплохой поэт, часто тоже впадает в напыщенную глупость, и яркий тому пример – его мечты о “Соединенных Штатах Европы”. Люблю, грешным делом, ругнуть Виктора Гюго.

Логично, что президента Трампа обрадовал Брексит. Логично, что и меня тоже; я только пожалел, что англичане в противостоянии Империи в очередной раз повели себя отважнее, чем мы.

Президент Трамп не считает Владимира Путина недостойным собеседником; я тоже. Я не верю в роль России как мирового лидера – мое восхищение Достоевским не простирается столь далеко, но я преклоняюсь перед стойкостью православия на этой земле; было бы неплохо, если бы католицизм вдохновился его примером, а “экуменический диалог” для пользы дела свелся бы к диалогу с православными; я думаю, что разделение церквей 1054 года было для христианского мира началом конца (хотя, на мой взгляд, предсказать наступление конца невозможно, пока он не случится на самом деле).

Судя по всему, президенту Трампу удалось укротить даже северокорейского психа, и вот это, я считаю, уже реально круто.

Франции следовало бы выйти из НАТО, хотя не исключено, что, если НАТО исчезнет по причине нехватки финансирования, это потеряет всякий смысл; ну и ладно, одной заботой меньше.

Короче говоря, мне представляется, что Трамп – один из лучших президентов в истории Америки.

Разумеется, в человеческом плане он довольно неприятен. То, что он звонит шлюхам, это его дело, и мне на это плевать, но вот насмехаться над инвалидами явно не стоит. Идеальным для Америки был бы настоящий консерватор-христианин с аналогичной программой, человек респектабельный и нравственный.

Возможно, такого вы и изберете в следующий раз – или через раз, если Трамп задержится на второй срок. Через шесть лет будет еще относительно молод Тед Круз, да и наверняка найдутся другие отличные кандидаты-христиане от консерваторов. Вы станете чуть менее конкурентоспособными, зато обретете счастье жить в собственной прекрасной стране, в пределах ее границ, опираясь на принципы честности и добродетели, что‐то экспортируя, что‐то импортируя – но так, по мелочи, потому что целью является сокращение мировой торговли – желанной и достижимой в краткосрочной перспективе.

Ускорить этот полезный процесс могли бы некоторые насильственные действия, они легко могут быть направлены исключительно на товары. Численность экипажей всех этих гигантских контейнеровозов на удивление невелика, эвакуировать их вовремя будет совсем не трудно.

Ваш милитаристский мессианизм полностью исчезнет, и мир вздохнет с облегчением.

У вас появятся опасные конкуренты: в первую очередь у Кремниевой долины и, в меньшей степени, у Голливуда, но и Кремниевая долина, и Голливуд сохранят за собой значительные доли рынка.

Китай опомнится и умерит свои чрезмерные амбиции. Это будет самое трудное, но в конце концов он ограничит свои безудержные притязания, и так же поступит Индия. Китай никогда не был империалистической глобалистской державой, как и Индия, – в отличие от США; их военные интересы носят локальный характер. Зато их экономическая экспансия нацелена на весь мир, это чистая правда. Они понимают, что должны взять в экономике реванш, чем в настоящий момент и занимаются, и это вызывает определенное беспокойство; Дональд Трамп совершенно прав, что не намерен идти у них на поводу. Но постепенно все утрясется, а их темпы роста снизятся.

И все это произойдет на протяжении жизни одного поколения.

Уважаемый американский народ! Вы должны смириться с мыслью, что в конечном итоге Дональд Трамп, возможно, станет для вас необходимым испытанием. И, что бы ни случилось, знайте: вам всегда будут у нас рады – как туристам.

Разговор с Жоффруа Лежёном[104]

Литургия

Мишель Уэльбек. Во Франции существует – о чем большинство американцев, скорее всего, не догадываются – движение пятидесятников. Я сам узнал о нем, когда жил в Париже в районе Порт‐де-Монтрёй, бедном тогда квартале, населенном недавними иммигрантами. Я видел их афиши и сходил на несколько собраний, часть из которых проводил гастролирующий американский телепроповедник-евангелист. Публика как минимум на девяносто процентов состояла из черных. Эти собрания оставили у меня странные воспоминания; иногда я даже начинаю сомневаться,