— И я боюсь того же в отношении Насти, — эхом отозвалась Татьяна Степановна.

Карета въехала в предместья Глухова, медленно проплывая мимо казацкой слободы.

— Впрочем, я не до конца доверяю своей родственнице, — немного подумав, заявила Томская. — Вера совсем не любила деверя, вышла за него по расчету. А после его смерти я несколько раз замечала, как Вера посматривает на Дениса. Она явно имеет виды на него. Может, свое письмо она написала из чистой ревности? Кто знает… Я ведь и еду в Глухов, чтобы самолично все проверить.

— По правде говоря, и я не очень-то верю Остапу Борисовичу, который мне написал, — заметила Криничная. — Он, кстати, тоже вдовец и, вероятно, увлечен Настей, а она его, конечно же, отвергает. Ну, и этот господин в озлоблении вполне мог оклеветать мою дочь. Когда-то о нем поговаривали, что он написал подметное письмо, дабы завладеть участком земли. Так что и в этом деле мне надо разобраться самой. Может, все не так страшно, как о том написано.

— И я на это надеюсь, — кивнула Елена Никитична.

Карета затарахтела по глуховской мостовой, и Татьяна Степановна, выглянув в окно, сказала:

— Давненько я тут не была. А город-то, вижу, понемногу украшается. Посмотрите, вот новая церковь! А сейчас будем проезжать мимо гетманского парка. Ну, дальше, правда, опять пошли низенькие дома, но улицы чисто прибраны. Сразу видно, что все ждут приезда гетмана. А пуще Кирилла Григорьевича глуховские обыватели боятся господина Теплова.

— Слыхали мы про сего коварника, — заметила Елена Никитична и стала с любопытством осматриваться вокруг. — Однако же это все весьма недурно… Премилый городок… Только вот какое затруднение: мне надо найти дом, где живет моя родственница. В письме она назвала его «дом казака Чобота». Вы о таком не слыхали, Татьяна Степановна? Ну что ж, тогда придется мне ехать в городскую управу, там подскажут.

— Зачем в управу? Глухов — город маленький, здесь все друг друга знают. — Высунувшись из кареты, Татьяна Степановна обратилась к молодой мещанке, что несла на согнутой руке корзину с огородной зеленью: — Скажи, любезная, далеко ли отсюда дом казака Чобота?

— Тут рядом. — Молодица повела рукой в сторону перекрестной улицы. — За угол только свернуть, а там через три дома.

— А не знаешь ли, отчего в городе такая суета?

— Говорят, завтра сам гетман приезжает.

— Все ясно, — сказала Татьяна Степановна, повернувшись к Елене Никитичне. — Мы с вами прямо-таки попали на праздник. Кстати, дом вашей родственницы по ходу ближе, чем дом моего племянника, так что нам уж тут придется расстаться. Но милости прошу к нам в гости уже сегодня.

— И я вас приглашаю, — был ответ.

— Нет уж, сначала вы ко мне пожалуйте, я ведь все-таки почти здешняя, а вы приехали издалека, вам надо отдохнуть, осмотреться.

У ворот дома, где жила Вера Томская, стоял старый слуга, знавший и Елену Никитичну. Удивленно воззрившись на нее, он сказал вместо приветствия:

— Матушка Дениса Андреевича пожаловали… А Веры Гавриловны нет. Они недавно пошли к гетманскому дворцу, там будет какое-то представление.

— И Денис Андреевич пошел? — уточнила Елена Никитична.

— Денис Андреевич уехали в Чернигов.

— И надолго он уехал?

— Не могу знать, — пожал плечами слуга.

— Вот, значит, как… — Томская переглянулась с Криничной, которая, выйдя из кареты, еще не пересела в свою коляску. — Спешила мать к сыну, а сына-то в городе нет. Что ж, надо спрашивать о нем у Веры.

— Ничего; он, может быть, скоро вернется, — успокоила ее Татьяна Степановна. — Сейчас отдохните с дороги, а через часок, если не возражаете, я зайду за вами и мы вместе пойдем к гетманскому дворцу, там и встретитесь со своей родственницей. А по пути и город посмотрим.

— Сделайте милость, зайдите, буду очень рада.

Попутчицы расстались самым любезным образом, чуть не расцеловавшись. Каждая про себя подумала: «Вот бы мне иметь такую подругу. Жаль, что мы живем в разных краях и не связаны никаким родством».

Пересев в свою коляску, которая двигалась следом за каретой Елены Никитичны, Татьяна Степановна через несколько минут добралась до дома Боровичей. У нее было опасение, что они вместе с Настей тоже отправились во дворец. Но Илья с Гликерией оказались на месте и весьма любезно, хоть и с немалым удивлением встретили родственницу.

— Как, тетушка, вы решились на такое путешествие? — воскликнул Илья. — Ведь вы же больны.

— Ну, не столь уж я больна, — улыбнулась Криничная, по очереди обняв племянника и его жену. — Мошенник Гурий наговорил вам лишнего.

— Как же вы не больны, когда вызвали к себе Настю, да еще так спешно? — встревожилась Гликерия.

— Я? Вызвала Настю?.. — растерялась Татьяна Степановна. — Кто вам это сказал?

— Разве вы не прислали за ней слуг еще четыре дня назад? — спросил Илья почти с испугом. — Настя уехала в Кринички прямо с репетиции…

— Да никого я к ней не присылала!.. — теперь настал черед Татьяны Степановны испугаться. — Я не видела Настю с тех пор, как вы увезли ее в Глухов.

Боровичи переглянулись и стали дружно успокаивать тетушку, уверяя, что она просто разминулась с Настей в дороге и что девушка поехала в Кринички самовольно, беспокоясь о здоровье матери. Конечно, их уверения мало утешили Татьяну Степановну, и она, усевшись под навесом широкого крыльца, стала обмахиваться веером, чувствуя приступ легкой дурноты, вызванной волнениями, дорогой и послеполуденной жарой.

Гликерия засуетилась, побежала готовить тетушке лекарство, а Илья пошел распорядиться, чтобы конюх позаботился об экипаже Татьяны Степановны. Через несколько минут вышла Гликерия с пузырьком лечебных капель, но напоить Татьяну Степановну не успела, потому что к воротам вдруг подъехала дорожная карета, из которой торопливо выскочила взволнованная Настя. Увидев свою дочку целой и невредимой, Татьяна Степановна вскочила на ноги с такой радостной стремительностью, что нечаянно выбила из рук Гликерии пузырек.

Мать и дочь бросились друг к другу, обнялись, расцеловались, и Татьяна Степановна стала сыпать вопросами:

— Ну, кто это мог вызвать тебя в Кринички? Я ведь вовсе за тобой не посылала! И как ты не побоялась ехать одна? Или, может, тебя кто сопровождал?

— Потом, мамочка, все вопросы потом, — сказала Настя. — Я спешу, Иван Леонтьевич срочно требует меня на репетицию! Гетман приедет уже завтра — раньше, чем ожидали. А Теплов, говорят, уже сегодня здесь. Все волнуются, а я чуть не опоздала. Сейчас переоденусь — и бегом во дворец! Еремей, отвези карету к своему барину! — Она оглянулась на кучера, который Татьяне Степановне был совершенно незнаком.

Илья и Гликерия тоже кинулись навстречу Насте с расспросами, но девушка сдержанно отстранилась, сославшись на спешку, и только спросила: