– Господин адвокат, вам все-таки нравится шантажировать.

– Нравится, – согласился тот. – Видимо, потому, что это часть моей профессии. Но мне намного приятнее вести с партнерами честную игру.

Полковник закурил, выпустил длинную струю дыма.

– И сколько же вы хотите получить за «честную игру»?

– Как уславливались на старте.

– Исключается. Вы ведь никакого реального участия в деле не принимаете. За что вам платить такие сумасшедшие деньги?

– Начнем с того, что я все-таки неплохой адвокат. И при неожиданном повороте дел вполне могу вам пригодиться… Тьфу-тьфу. – Лерр постучал по скамейке. – Ну и кроме того, что тоже существенно, я стал невольным свидетелем вашего, мягко говоря, весьма прибыльного бизнеса. Я храню тайну, а за тайну надо платить, дорогой Яков Михайлович.

Тот смял сигарету о скамейку, выбросил окурок в урну, поднялся.

– Хорошо. Мы подсчитаем сумму, и первую половину вы получите на этой неделе.

Лерр тоже встал, достал из кармана бумажку.

– Я уже подсчитал. И не половину суммы на следующей неделе, а всю сумму. Она здесь указана.

…Герман сидел в машине и вновь видеокамерой снимал встречу адвоката и полковника.

В кабинете были Кузьмичев, Герман, Старков и Костя. Прослушивали и просматривали запись.

– Можно выключать, – сказал наконец Герман. – Все основное на кассете отмечено.

Сергей остановил изображение, осмотрел собравшихся.

– И все-таки, зачем он ищет человека для связи с ФСБ?

Следователь, допрашивавший Анну, был молод, хорошо одет и меньше всего походил на традиционного милицейского «следака», замотанного и уставшего.

Анна, в байковом синем халате, сидела на привинченном к полу стуле, смотрела на розовощекого парня мягко, снисходительно.

Через зарешеченное окно камеры мягко пробивалось нежаркое солнце.

– Сколько лет вы прожили с Ильей Борисовичем Горбуновым? – спросил следователь, набирая текст на компьютере.

– Много.

– Если можно, конкретно.

– Не помню… Лет пять, наверно.

– Шесть.

– Правильно, шесть.

– Между вами случались ссоры?

– Редко.

– По какому поводу главным образом?

– По любовному.

Следователь несколько удивленно посмотрел на женщину.

– Если можно, объясните.

Анна печально усмехнулась:

– А что тут объяснять? «Я тебя люблю, ты меня нет». И наоборот.

Парень удовлетворенно кивнул, после чего набрал ответ на экране.

– С Сергеем Андреевичем Кузьмичевым имеете родственные отношения?

– Да, это мой муж… Бывший.

– Почему расстались?

– Так сложилась жизнь.

– А если поподробнее? И поискреннее?

Допрашиваемая тяжело вздохнула, приложила ладонь ко лбу.

– А вы можете поподробнее и поискреннее? Меня держат здесь больше месяца и только первый раз вызвали на допрос. Почему? Ведь я убила человека.

– Это не ко мне, – ответил следователь. – Это к начальству… – Он набрал что-то на компьютере, уточнил: – Значит, ваш случай далеко не ординарный… – Внимательно посмотрел на подследственную. – Да, вы убили человека. Что послужило главной причиной такого поступка?

– Вам это важно знать?

– И мне, и следствию.

– Есть темы, которые лучше не затрагивать.

– Почему вы так считаете?

– Вам известно, кем работал покойный Илья Борисович Горбунов?

– Да, он был офицером ФСБ.

– А вы… вы сами имеете отношение к ФСБ?

Следователь усмехнулся:

– Я не обязан отвечать на ваши вопросы.

– В таком случае я не обязана отвечать на ваши.

Анна отвернулась к зарешеченному окну, давая тем самым понять, что отвечать будет сухо, протокольно.

Следователь побарабанил пальцами по клавиатуре, поднял на женщину глаза:

– Вам известно, где находится ваша дочь?

– Нет.

– Вы хотели бы получить свидание с ней?

– Нет.

– С Кузьмичевым?

– Нет.

– Почему?

– Свидание было. Достаточно.

– Вы намерены взять адвоката?

– Нет.

– Почему?

– Не вижу смысла.

– У вас есть претензии к следствию?

– Нет.

– К администрации СИЗО?

– Нет.

– Вы хотите вернуться к разговору о мотивах преступления?

– Нет. Больше я не скажу ни слова. Я устала. – Анна повернулась к следователю, жестко попросила: – Пожалуйста, оставьте меня!

В клубе было прохладно, уютно, комфортно. Официанты элегантно, без натужной старательности обслуживали немногочисленных гостей, появлялись вовремя там, где были нужны, не задерживались в тех случаях, когда гости этого не хотели.

Виктор Сергеевич чувствовал здесь себя расслабленно, непринужденно. Зуслов, наоборот, был напряжен, по-злому сосредоточен.

– В принципе за дочкой Кузьмы в Краснодар мне есть кого послать, – говорил Алексей Иванович. – И задание будет выполнено безупречно. Но не дай бог, не дай бог. В жизни всякое случается… Так стоит ли рисковать репутацией «движения» за месяц до съезда?

– Не стоит, – серьезно ответил Виктор Сергеевич.

– А как решить проблему? Эта сволочь принципиально не дает денег.

– Искать другой путь. Но не похищение ребенка. Представляешь, какой хай поднимется просто в случае проведения операции?! А в случае «не дай бог», как ты выразился?! Тогда выход один – пулю в висок. Как покойный Грязнов.

– Взорвать? Убить?

– А смысл? Деньги еще труднее будет выцарапать – стервятники налетят такой стаей, небо потемнеет.

– Хорошо, что делать?

Виктор Сергеевич отпил минералки.

– Что делать? – повторил. – Все-таки заняться его дочкой.

Зуслов в удивлении смотрел на него.

– Ты же только что сам отверг такой вариант.

– Я хочу его смягчить… Мы девочку похитим и тут же освободим. А за операцию потребуем вознаграждение.

Зуслов с недоверием смотрел на собеседника.

– Что-то очень сложная схема.