Любопытно, что спустя ровно сто лет, в 1958 году, необычное природное явление почти в точности повторилось. В ту весну у Шлиссельбурга (тогда – Петрокрепость), у истока Невы, затопило берега, а у Кировска и ниже вода упала до такого уровня, что на некоторых участках русла даже обнажилось дно.

Как отмечает Ким Померанец, последние полвека, примерно с конца 1950-х годов, весенние заторы на Неве наблюдаются все реже и реже. Виной тому, говоря научным языком, антропогенные воздействия – сброс теплых хозяйственных и промышленных вод, работа ледоколов, буксиров и крупных судов…

Впрочем, заторы невского льда случались не только во время весеннего ледохода. С редким разгулом природной стихии довелось столкнуться осенью 1911 года, когда на Неве образовался гигантский ледяной затор. Огромные глыбы льда, образуя целые айсберги, своей мощью срывали пристани и давили все, что было расположено на берегах. Такого напора льда и таких глыб не помнили с 1903 года, когда крейсер «Жемчуг» оказался затерт льдом и дрейфовал вдоль Невы.

Груженые углем баржи сминало под напором льда. Часть угля затонула, часть оказалась испорчена. Только чудом уцелела стоявшая у погибшей пристани яхта «Роксана».

Ледяной затор вызвал подъем воды. Сильно пострадало село Рыбацкое. Приостановил работу Обуховский завод, на котором водой залило электростанцию и котельную. Забеспокоились и дирекции других расположенных по берегам Невы заводов, которым угрожало наводнение. Чтобы отбить натиск природной стихии, администрация Обуховского завода обратилась за помощью к премьер-министру Коковцеву, морскому министру Григоровичу и министру путей сообщения Рухлову.

Вызванные специалисты определили, что лед местами доходил до самого дна Невы. Для борьбы со стихией вызвали саперов, которые в начале декабря стали динамитом взрывать лед у Невского судостроительного завода. Однако ликвидировать затор не удалось, а через несколько дней пришла новая напасть: мороз сменялся сильной оттепелью, что еще больше осложнило положение. Нева по обе стороны на большом протяжении выступила из берегов и затопила близлежащие местности.

По словам очевидцев, небывалое зимнее наводнение приобрело грандиозные размеры и причинило убытков на несколько десятков тысяч рублей. Вода залила многие подвальные и первые этажи, где ютились бедняки из местных рабочих. «Положение жителей залитых квартир отчаянное, – писала одна из газет. – Весь домашний скарб их погиб и разнесен водой».

Потеряли кров около ста семейств поселка Усть-Ижора. Все – редине декабря саперы вновь продолжили взрывать ледяные горы на Неве. Многие обыватели наблюдали за их действиями, поскольку зрелище получалось эффектным: взрывы поднимали целый столб ледяных осколков. Тем не менее, вода убывала крайне медленно, и нормальная жизнь на берегах Невы возобновилась нескоро…

В дни весеннего ледохода на Неве происходили порой весьма забавные происшествия. Об одном из них сообщалось в апреле 1912 года в столичных газетах. Некий житель села Александровского Никита Михайлов, гостивший у своего приятеля в Усть-Ижоре, едва не совершил путешествие на льдине до самого Петербурга.

Впрочем, причиной тому стало не его бесстрашие, а пристрастие к зеленому змию. Во время прогулки вдоль Невы Михайлов вдруг заявил своему приятелю, что ему ничего не стоит вернуться домой… на льдине. Все попытки отговорить его оказались тщетными: любитель приключений подбежал к пристани и вскочил на проплывавший мимо большой кусок льда.

Наверное, он думал, что он так и будет плыть вблизи берега, и ему не составить труда перебраться по цепочке льдин на сушу. Не подозревая ни о чем дурном, он временами прикладывался к оказавшейся у него бутылке водки, так что путешествие становилось для него все более веселым. Однако вскоре на повороте реки льдина выплыла на самую середину реки.

С обоих берегов народ обратил внимание на диковинное зрелище. Вызвали подмогу. Когда льдина проплывала между Ново-Саратовкой и Рыбацким, к ней с разных сторон подошло несколько лодок с рыбаками. Несмотря на отчаянное сопротивление, спасатели сняли «отважного мореплавателя» со льдины и доставили его на берег.

В конце апреля того же 1912 года в верховьях Невы по причине благородного желания помощи ближнему едва не погибло несколько крестьян. В те дни, когда Нева периодически покрывалась медленно идущим ладожским льдом, крестьяне деревушек, ютившихся на берегах Невы вблизи Островков, установили дежурство на случай какого-либо несчастья на реке. Мало ли в какую беду могли попасть рыбаки или местные жители…

Однажды в сумерках трое дежурных заметили какую-то темную массу на большой льдине. Им показалось, что за льдину держится человек, который беспомощно барахтается в воде. Крестьяне быстро отвязали лодки и смело направились к удалявшейся льдине. В борьбе с ледяными глыбами смельчаки далеко отошли от берега и почти у самой льдины, где им почудился человек, попали в образовавшийся большой затор. В мгновение ока льдины сдавили лодку и превратили ее в щепки, а крестьяне оказались в ледяной воде. Не окажись рядом буксирный пароход, дело кончилось бы плохо.

Шкипер буксира, которому спасенные крестьяне рассказали о подозрительном объекте, немедленно направил пароход к льдине. Каково же было удивление, когда человек, барахтавшийся у льдины, оказался… дырявым мешком, набитым соломой. Наверное, его случайно унесло в реку с низких берегов…

Чуть ли не суеверный страх наводили когда-то знаменитые и коварные Ивановские (Невские) пороги, служившие одним из главных препятствий судоходства на Неве. Место это считалось проклятым, гиблым. Пассажиры и даже опытные команды судов всегда облегченно вздыхали, миновав это место. Пронесло!..

Тем не менее, как отмечалось в изданном в 1912 году петербургским Тенишевским училищем специальном путеводителе «Образовательные поездки в средней школе», «невские пороги должны с первого взгляда разочаровать всякого, кто наблюдает их с заранее сложившимся представлением о надводных и подводных камнях, о пенящейся и скачущей каскадами воде. Они ничем не выделяют себя, кроме как стремительностью течения, узостью фарватера и крупной рябью на поверхности реки. Причина порожистости заключается в том, что здесь течение реки пересекает обнажающийся на дне каменный кряж».

Несмотря на производившиеся работы по расчистке фарватера, едва ли не каждый год на Ивановских порогах случались какие-нибудь происшествия. Одной из жертв Ивановских порогов стал в начале июля 1892 пароход «Валаамо», на котором возвращались в Петербург богомольцы, посетившие Валаамский монастырь на праздник Петра и Павла. Вместе с «Валаамо» с острова в столицу отправились еще два парохода с богомольцами – «Петр I» и «Койта».

Стоял сильнейший туман, и корабли шли по Ладожскому озеру буквально на ощупь. Тяжелее всех пришлось пароходу «Валаамо», который из-за плохой видимости отделился от других кораблей и едва не налетел на каменистый риф, а потом, потеряв верный курс, запутался в рыбачьих неводах и сетях. Прибыв к вечеру в Шлиссельбург, пассажиры не скрывали свою радость, что им удалось добраться живыми: одни плакали, как дети, другие, собравшись в кучки, пели божественные гимны.