– Самое главное! – Продолжала она. – Ты знал, что они подложили им в машину! Ты не остановил их! Ты не остановил их! Убийца!

Кто-то уже начал оборачиваться на них. Из небольшой кучки собравшихся родственников вышел темноволосый парень и подбежал к Дакоте.

– Успокойся, успокойся.

Он попытался отодрать девушку от несчастного, сгорбившегося дяди:

– Дакота, посмотри на него, он и так считает себя виноватым. И вообще, ты на похоронах своих родителей, прошу, веди себя прилично.

Парень добился того, чтобы Дакота отпустила пиджак дяди и встала ровно. Она отряхнула себя и разгладила образовавшиеся складки на своём костюме. И снова сгрубила, на этот раз парню:

– Отвали, Генри! Много ты знаешь!

Генри сконфузился, но спорить не стал.

– Другие подходят. – Сказал он и убежал.

Дакота и её дядя принялись приветствовать новых родственников.

После церемонии к ним подошёл высокий молодой мужчина и улыбнулся Дакоте.

– Старик! – Обрадовалась она. – Ты приехал?

– Приехал. – Ответил тот. – Могу я украсть тебя ненадолго?

Радостная Дакота было сделала шаг вперед, но потом вспомнила, что сегодня она должна была играть свою роль рядом с дядей. Тот, тем не менее, улыбнулся ей и кивнул, разрешая отойти.

Дакота и Старик решили пройтись вдоль речки.

– Я ехала за ними. Думала, что опередила их. Но куда мне. Не могу же я угнаться за самой Смертью. Пока я ехала по объездной дороге, они там, на главной… На главной… Они…

Дакота не сдержалась и снова заплакала. Она поспешно вынула платок из кармана. Старик шёл рядом, опустив голову, слушая и решая, говорить ему или нет.

– Оказалось, что в машине была взрывчатка. Несерьёзная, так, мелочь. Она, вроде как, должна была просто взорваться и помешать им доехать. Кто-то хотел, чтобы они не успели на конференцию. Этот кто-то очень не хотел, чтобы все узнали, что он похитил папу. Этот кто-то очень хотел, чтобы чертежи переписали на него. Но я-то знаю, что он хотел, чтобы эта авария произошла. Ему нужно было не просто задержать их. Ему нужно было устранить свидетелей. Папа не справился с управлением и… И…

– Не надо, не говори дальше. – Попросил Старик. – Тебе и так нелегко, а ты ещё и рассказываешь мне об этом.

– Нет уж, я расскажу. – Дакота вытерла слёзы рукавом и продолжила. – Мой дядя всё знал. Про бомбу, про подставу. Но он никому ничего не рассказал. Я верю ему, он наивно полагал, что всё правда будет безобидным. Но находиться рядом с ним мне невыносимо. Во всяком случае пока что.

Старик положил руку ей на плечо:

– Ты простишь его. Но должно пройти время.

– Старик, что же мне делать? – Дакота подняла на друга полные слёз глаза. – Я осталась без родителей, у меня нет работы. Что мне делать? Жить с дядей? Участвовать в гонках и продавать свои медали? Я же ведь ничего не умею.

– А как же Генри? Он может чем-то помочь?

– Генри? Ай, Генри, что он может. Он просто гонщик, даже хуже, чем я.

Они всё шли и шли, Дакота всё говорила и говорила. И потом, когда они повернули и пошли обратно, Старик понял, что сказать всё-таки надо.

– Дакота. На самом деле, я пришёл не просто так.

Дакота удивленно посмотрела на него.

– Я знаю твоих отца и мать. И я знаю тебя. Я знаю, что тебе будет нелегко. И прости, что пришёл с этой новостью в такое неподходящее время, но я надеюсь, что смогу помочь тебе. Отвлечься, самоутвердиться, стать независимой, без дяди, понять, куда двигаться дальше. А может даже и заработать денег.

Дакота остановилась, но до сих пор не сводила глаз со Старика.

– Я пришёл, чтобы пригласить тебя на очередную гонку. Ты что-нибудь знаешь про К.В.Е.С.Т.?

Старик закончил говорить и потянулся к своей бутылке с водой, чтобы промочить горло. Долонтер, переваривающий информацию, поглядывал то на Чайку, смахивающего очередные слёзы, то на скучающего Волша. Ребята, заслышав, что Старик что-то рассказывает, почти сразу перебрались поближе, чтобы тоже послушать.

– Вот, оказывается, как было. – Наконец проговорил Долонтер. – Но Старик, её родителей убили совсем недавно. Как же она… Как она… Согласилась?

Старик улыбнулся:

– Она была очень храбрая. Она ни разу не показала мне, что тоскует или жалеет о своём согласии. Она отбросила всё, ради своей цели. Приказала своим эмоциям. Смирилась с неизбежным. Понимаешь?

Долонтер опустил глаза. Он вспомнил, как увидел Дакоту впервые. Она показалась ему очень гордой и своенравной. Но как только начинала говорить, её голос сбивал с толку. Он был таким добродушным и мягким, что никак не подходил к почти всегда грозно сдвинутым к переносице бровям. А потом, как она лихо вела их к первому месту на стадионе. Как резко выворачивала руль и как не отказывалась рисковать ради победы. И затем, как испугалась, когда они решили, что К.В.Е.С.Т. небезопасен. Это был страх не обычной робкой девочки. Потому что даже потом Дакота приказала страху уйти. Она решила, что, что бы не случилось, она пойдёт дальше. Каждый раз, вставая, она упорно надевала свой тяжёлый рюкзак, не позволяя никому брать её ношу. Лишь только спустя какое-то время Чайке удалось отобрать у неё часть пожитков.

Из раздумий Долонтера вывел Старик:

– Только одно меня успокаивает.

– Что же? – Спросил Долонтер, и Старик взглянул на небо. Туда, где сверкали звёзды. Он ответил:

– Сейчас она наверняка рядом с ними.

Чайка крякнул и отвернулся. Волш задержался взглядом на звёздах, а у Долонтера всё внутри сжалось. Старик хлопнул в ладоши так, что все вздрогнули:

– Взбодритесь ребята, не надо этой меланхолии! Дакота бы не хотела, чтобы мы тут нюни разводили! Она бы хотела, чтобы мы довели дело до конца! И ради неё тоже!

Долонтер поджал губы и кивнул. Чайка кое-как унял слёзы. Старик продолжил:

– А теперь, живо все спать! Давайте-давайте, расходитесь по своим мешкам! Я буду дежурить оставшуюся ночь, а вы отдыхайте! Живо! Дол, ты меня слышал?

Пришлось подчиниться и забраться в спальник. Долонтер думал, что после такой истории вряд ли заснёт, однако, стоило ему накрыться с головой, как он крепко уснул до самого утра.

Через несколько часов маленький лагерь был разбужен Стариком и четверо сокомандников вновь двинулись в путь.

– Ну так что? – Спросил Долонтер, догнав Старика. – Мы не пойдём к воротам? Или всё же проверим, вдруг открыты?

Старик потёр подбородок:

– Хм… С одной стороны, не хотелось бы делать крюк, хоть ворота и по пути. Но, с другой, мне кажется, проверить всё же надо. Волш, как ты думаешь? Мы много времени потеряем, если пройдёмся к воротам?