– И их посадили?

– Нет, у домработницы и ее сына было несокрушимое алиби. Но отец, разумеется, уволил женщину, дав ей ужасные рекомендации.

И схватившись за голову, Евдокия Николаевна воскликнула:

– Боже мой! А что, если в самом деле произошла чудовищная ошибка? Что, если мы подумали на невиновного человека?

Женщина очень расстроилась. Ей даже стало плохо с сердцем. И Кира помчалась на кухню в поисках аптечки и лекарства.

– Вот, – сосредоточенно капая корвалол в рюмочку с водой, бормотала Леся. – Сначала сами довели человека, теперь лечим.

– При чем тут мы? Она сама разволновалась.

– Да она бы еще сто лет жила с уверенностью, что драгоценности украли по наводке домработницы. И в могилу бы сошла с этим же убеждением. А что теперь?

– Что?

– Посмотри на нее, она же вся белая! Легко ли узнать, что твоя сестра не просто мерзавка, которая увела жениха, но еще и воровка. Обокрала собственную семью! И свела в могилу мать и отца.

– Этого мы пока не знаем!

Однако Евдокия Николаевна оказалась крепче, чем можно было предположить, глядя на ее морщинистую шею и сухенькое тельце. Неожиданно румянец вернулся на ее щеки. Пожилая женщина села, выпрямив спину.

– Я должна узнать правду! – твердо произнесла она. – Обязана выяснить все до конца! Если драгоценности нашей семьи до сих пор находятся у Ольги или ее потомков, я должна попытаться изъять их. И в любом случае я попытаюсь восстановить справедливость. Даже если для этого придется ворошить уголовные дела.

– Да бог с ними, с драгоценностями, – накапав валерьянки и себе, воскликнула Кира. – Из-за них, похоже, человека убили!

– Скажите, а с вашими семейными драгоценностями никаких нехороших историй связано не было?

– Их кражи из тайника, о существовании которого знали лишь члены семьи, для вас недостаточно?

– Но может быть, в прошлом были еще более драматические истории? Знаете, как с «Великим Моголом» и другими камнями.

– У нас в коллекции камней подобного размера не было, – покачала головой Евдокия Николаевна. – И вообще отдельно камней или золота в слитках не было. Только драгоценные ювелирные украшения.

– Понятно, – кивнула головой Кира. – А?..

– Хотя подождите! – перебила ее Евдокия Николаевна. – В самом деле, как раз вот с этим браслетом была связана одна история.

И она показала на злополучный браслет.

– Но это скорей любовная история.

– Да?

– Да, – кивнула Евдокия Николаевна. – Видите ли, это был последний, так сказать, прощальный подарок, который сделал своей юной фаворитке великий французский король Людовик XIV.

– Если не ошибаюсь, его еще звали «король-солнце»? – продемонстрировала Кира знание истории Франции.

– Да, это был богом данный Франции король, выбравший себе эмблемой Солнце и потому прозванный в истории за свое великолепие «король-солнце». Он говорил, что король подобен Солнцу – этой единственной планете, дающей всем в равной степени тепло и процветание. Вокруг короля, подобно тому как вокруг Солнца собираются другие планеты, толпился двор.

– Он еще построил Версаль, – вставила неугомонная Кира.

– Он сделал много прекрасного и полезного для своего государства, – кивнула Евдокия Николаевна. – Этот король был настоящим мужчиной. И поэтому не мог обойтись без женщин. А скупость не была в числе его недостатков.

– И что с ней случилось?

– С этой девушкой? Ничего особенного. Она получила в подарок от короля массу разных подарков. Земли и замки он ей не дарил, так как девушка никогда не скрывала своего намерения вернуться на родину. Так что своей любимой он дарил ювелирные украшения – кольца, подвески, табакерки и даже столовую посуду. Но это были поистине царские подарки. Уж кем-кем, а, как я уже говорила, скупердяем король не был.

– Она была с ним счастлива?

– Полагаю, что ей льстило его внимание. К тому же не любить короля было просто невозможно. Любая девушка, а тем более свободная девушка, могла только мечтать о подобной судьбе.

– М-да, – протянула Леся.

– Нравы в ту пору были совсем иные, – поспешила оправдать неизвестную фаворитку короля Евдокия Николаевна.

– Нравы и по сию пору не изменились. Лично я знаю кучу красивых и не очень красивых девушек, которые бы с удовольствием составили счастье короля.

– Пусть даже и африканского, – хмыкнула Леся.

– Людовик считался одним из самых прекрасных кавалеров своей эпохи! – заступилась за короля Евдокия Николаевна. – Он был незаурядной личностью. Франция и двор во время его правления буквально сверкали!

– Да, – согласилась с ней Кира. – А почему вы вообще заговорили о Людовике и его фаворитке?

– Да потому, что этой фавориткой и была прародительница нашего рода, – не без торжества сказала Евдокия Николаевна, явно наслаждаясь изумлением подруг. – А вам что, никто об этом не говорил?

– Что-то такое мы слышали, – выдавила из себя Леся.

– Но мы думали, что это всего лишь слухи!

– Досужие домыслы!

– Байки!

– Нет! – замотала головой Евдокия Николаевна. – Это все чистая правда! Я давно занимаюсь тем, что составляю генеалогическое древо нашего рода. И могу вам сказать, что милость французского короля пошла так далеко, что он облагодетельствовал и безвестного юношу из русского посольства во Франции, который выразил желание жениться на бывшей фаворитке короля.

– И тот юноша носил фамилию Ольшанских?

– Ольшан, – поправила ее Евдокия Николаевна. – И должность при русском посольстве он занимал самую мизерную. Писарь или что-то в этом роде. Был он из наваррских дворян. Но самого захудалого бедного рода. И должность ему эту сыскали исключительно по протекции его дядюшки, который служил у брата короля конюшим.

– И что?

– Ольшан согласился жениться на отставной фаворитке, выполнив волю короля. За солидное вознаграждение он с молодой женой должен был покинуть пределы Франции. И никогда ни он, ни его жена не имели права вернуться обратно.

– Сурово, – заметила Кира, даже прослезившись от жалости к бедной девушке, которую после короля отдали замуж за какого-то французишку и отправили обратно на родину, пусть даже и с дорогими подарками.

– Ничуть, – покачала головой Евдокия Николаевна. – Наша прародительница сама настояла на подобном указе. По ее словам, видеть короля и знать, что отныне они не будут вместе, было для нее хуже смерти. И раз уж так случилось, что король вдоволь насладился ею, а потом полюбил другую, то она сама выбрала возвращение на родину. В Россию.