Аксель действительно ничего не понял, кроме того, что одержимого там нет. Охотник вообще с трудом вспомнил, что означает слово «алтарь» – уроки древней истории он любил, но с тех пор, как сидел за школьной партой, прошло больше семи лет, и неиспользуемые знания почти выветрились.

– Куда она отправилась! Где этот алтарь, забери его чума? – Вопросов у Акселя было огромное множество, но он решил, что сможет задать их позже. Сейчас главное найти сестру.

– В центре Свалки. Там почти целое здание, маленькая часовня, в которой до сих пор сохранился алтарь одного из темных. Он нужен нам.

У Акселя голова шла кругом. Кто такие темные? Он вспомнил, что боги до исчезновения делились на темных и светлых. Вероятно, сейчас Ларс говорил об одном из таких богов. Что такое часовня? Охотник понятия не имел, что это, но, судя по всему, часовней называлось помещение, в котором хранился алтарь. «Бред, бред, бред, – лихорадочно метались мысли. – Какие боги, какие алтари? Все боги исчезли после Катастрофы, тысячу лет назад, о чем говорит этот безумец?» Аксель отбросил эти мысли. Если он ничего не понимает, не стоит терять время на выяснение подробностей. Главное он уже знает – сестра не направлялась в какое-то конкретное место, и искать ее придется по всей Свалке.

Охотник вернулся к своей сумке, нашел там чистые веревку, бинты и обезболивающее. Первое он использовал для того, чтобы связать руки Ларсу, обезболивающее затолкал ему в рот, после чего, не дожидаясь, когда оно подействует, выдернул стрелку, засевшую в бедре проводника, и ловко перебинтовал рану.

– Сейчас я помогу тебе подняться, – спокойно заговорил Аксель. – И ты пойдешь со мной. Быстро пойдешь. Если не сможешь, я тебя застрелю. Мне бы не хотелось этого делать, потому что у меня к тебе еще много вопросов, но, поскольку оставить тебя одного я не могу, придется убить.

– Твоя сестра все равно уже, скорее всего, сдохла, – как только начало действовать обезболивающее, Ларс почувствовал себя увереннее. – Я и не рассчитывал, что она найдет алтарь. Я и так знаю, где он находится. Мне нужно было только привести туда тебя.

– С чего ты взял, что я принес бы тебе этот твой алтарь?

– Вы, охотники, забыли, кем являетесь на самом деле. Забыли о своем истинном предназначении. Мне даже жаль тебя, человек. Если бы ты нашел алтарь, он все сделал бы сам. От тебя бы ничего не зависело. Ты принес бы его мне. Мне даже не нужно было заливать тебе в уши красивую сказку о сокровищах в древней часовне. Я ошибся, но в этой ошибке нет моей вины. Слишком редкая удача – я не ожидал, что мне подвернется кто-то вроде тебя. Простые людишки подходят гораздо хуже, да и выбирать приходится наугад. И вот еще что, человек. Ты ведь про нас ничего не знаешь, а тебе очень хочется узнать, правда? Очень, очень хочется, да? Вот только тебе придется выбирать. Твой выстрел перебил мне кость. Я не смогу встать, даже если бы захотел. Так что выбор у тебя небольшой – ты можешь попытаться спасти девку. Без меня. А можешь попытаться вытащить меня отсюда или допросить. Но тогда тебе придется забыть о сестре.

Аксель и сам уже понял, что проводник никуда не пойдет. Слишком сильно он мучился от боли, если бы стрелка метателя задела только мягкие ткани, такого бы не было. Охотнику опять стало мерзко от того, каким способом он добился от Ларса, чтобы тот начал говорить. И еще более мерзко ему стало, когда ему пришел в голову способ, чтобы окончательно обездвижить проводника – охотник не сомневался, что если оставит его на стоянке, а сам отправится на поиски сестры, по возвращении он уже не найдет Йонссена на этом месте. Если только не прострелит ему вторую ногу и заодно руки. «Я тогда ничем не буду отличаться от одержимого, – лихорадочно думал Аксель. – Но оставить его здесь – значит практически отпустить. А, холера, в бездну!» Молодой человек понял, что просто не сможет больше уважать себя, если позволит себе решить проблему таким способом.

– С чего ты взял, что я собираюсь тебя куда-то тащить? – проворчал охотник себе под нос. – Много чести!

Он снова склонился над Ларсом и с силой опустил ему на голову рукоять метателя. Не слишком полезно для здоровья, зато относительно безболезненно и можно не опасаться, что в ближайшее время разумный попытается сбежать. Оттащив пленника глубже под навес, он – насколько мог надежно – связал ему руки за спиной и той же веревкой примотал к какой-то тяжелой металлической арматуре. Убедившись, что рана на ноге Ларса перевязана надежно, Аксель, больше не теряя времени, отправился на поиски сестры.

Как бы ни хотелось ему бежать, но, как только охотник пересек границы древней части Свалки, он заставил себя замедлить шаг. Аксель очень мало знал об опасностях, подстерегающих в этом месте. Как, впрочем, и любой другой житель Пенгверна, за исключением, может быть, некоторых местных. Но далеко не всех – все-таки подавляющее большинство мусорщиков занимаются относительно безопасными работами на окраине, и тех, кому доводилось бывать в центре, можно пересчитать по пальцам.

Ходили слухи, что древние артефакты, на несколько сот лет оставшиеся без присмотра и обслуживания, со временем все больше шли в разнос, заражая своей магией окружающую местность. Акселю приходилось слышать истории о повозках, то носящихся с немыслимой скоростью, превышавшей скорость даже самого совершенного паровоза, то надолго замирающих на месте. Причем возницы этим повозкам не требовались. Слышал он об участках, температура в которых менялась непредсказуемо и без всякой закономерности. В один момент на небольшом пятачке пространства могло стать невероятно жарко; настолько, что металлические предметы раскалялись докрасна, а через несколько секунд здесь же становилось так холодно, что металл становился хрупким и лопался от слабого удара. Некоторые из рассказчиков даже утверждали, что когда-то были специальные магические установки, с помощью которых в помещениях можно было установить комфортную температуру по желанию. И никаких печей или котельных не нужно. Конечно, только в том случае, если у этой установки не сломан регулятор. На Свалке, понятное дело, исправные установки вряд ли могли оказаться. Рассказывали и о взбесившихся автоматах-охранниках, работающих на магии и почти разумных когда-то, но теперь потерявших суррогат разума и нападающих на любого разумного, который рискнет появиться в их поле зрения. Историй было много, вот только никто не упоминал о том, как подобных опасностей избегать или справляться с ними. Аксель даже не мог сказать, какие из этих рассказов правдивы, а какие не имеют даже отдаленного сходства с реальностью. А ведь где-то еще был непонятный алтарь, который, найди его Аксель, «все сделал бы сам», по выражению Ларса. Что это значило, охотник не понял, но проверять категорически не хотел. Успокаивало только, что, по словам того же Ларса, этот алтарь находился в помещении, а ничего похожего на строения Аксель пока не наблюдал.

Молодой человек старался не наступать в места, показавшиеся подозрительными, и вообще, если была возможность, предпочитал идти там, где камень плато не был покрыт слоями мусора. Еще в новой части он обзавелся длинным металлическим штырем, которым теперь тщательно прощупывал каждый шаг.

«Куда могла направиться глупая девчонка, которой хочется приключений? – спрашивал себя Аксель. – Вряд ли она решила пройтись по краешку, заглянуть одним глазком и сразу же вернуться. Сестренка не такая, ей нужно все и сразу. Значит, она рванула прямиком в центр. Ну, если не заблудилась и не начала ходить кругами. Но это я проверю потом, а пока попытаюсь тоже пойти прямо к центру».