Аксель понимал, что найти сестру шансов не много. И понимал также, что не вернется без нее, будет бродить между кучами древнего камня, металла и деревянной трухи, пока не найдет Эльзу или пока не сгинет сам. Углубившись так, что перестал видеть остатки стены, огораживающей центр, Аксель стал периодически звать девушку. Он кричал так громко, как только мог, хотя слышал, что так вести себя в этом месте нельзя – слишком опасно. На звук может что-нибудь явиться, и тогда придется либо бежать, либо стрелять. И то и другое может привести к смерти. Он останавливался, прикладывал руки ко рту и кричал, а потом долго вслушивался в тишину, надеясь услышать ответный крик, потом отсчитывал еще сто шагов и кричал снова. Охотник гнал от себя мысли о том, что Эльза, если бы была жива, давно вернулась бы сама. Ведь она явно хотела провернуть все незаметно для брата и вернуться до того, как рассветет.

Аксель говорил себе, что она могла заблудиться, могла застрять где-нибудь, например, если ступила в ненадежное место и провалилась. Поэтому он продолжал кричать как безумный и каждый раз жадно вслушивался в эхо собственного голоса. И когда он услышал ответ, то даже не сразу поверил, что ему не показалось. Охотник позвал еще раз и теперь уже не сомневался. Едва слышимое «…е-е-ель» звучало чуть в стороне от того направления, в котором он шел до сих пор. Акселю хватило выдержки не броситься на звук, не разбирая дороги. Он прошел еще сотню шагов и крикнул снова. Теперь ответ звучал еще отчетливее. Еще какое-то время он двигался, постоянно слыша: «Аксе-ель! Я зде-е-есь!», потом спохватился и закричал: «Кричи реже! Голос сорвешь! Я иду!» Сестра услышала и теперь кричала только в ответ. Еще спустя час медленного и осторожного передвижения охотник наконец увидел сестру. Девушка лежала на пятачке камня, очень ровном, немного странного серовато-сиреневого цвета, и на вид была почти невредима. Однако вокруг пятачка было разбросано несколько костей, которые раньше явно принадлежали разумным.

– Только не подходи сюда! – закричала Эльза, увидев брата. Лицо у нее было до смерти напуганное, покрытое разводами крови и грязи, глаза покраснели, а с подбородка капали слезы.

* * *

Эльза была разочарована. Она совсем не так представляла себе совместные походы с братом. И прежде всего, ее расстроила реакция Акселя. Она так торжествовала, когда ей удалось подписать с «Вестником» договор на серию статей! Брат не слишком охотно распространялся о своей работе, но одно было ясно: быть охотником – это очень одинокая жизнь. Охотники работают без напарников, с личной жизнью у них тоже обычно не ладится. Конечно, чувствовалось, что с коллегами у них полное доверие, настоящее братство, в котором каждый всегда готов помочь. Но охотников мало, и они очень редко встречаются, большую часть времени проводя в поисках очередного одержимого. Девушке представлялось, как Аксель скитается по городу холодными, дождливыми ночами, совсем один, ожидая неожиданного удара в спину, как он возвращается после очередной охоты в неуютный гостиничный номер, чтобы передохнуть пару дней, а потом снова отправляется в темноту… Бывало, Эльза плакала ночами, представляя себе эти картины, и от того, что сама она в теплой и мягкой кровати, по потолку и стенам пляшут тени, отбрасываемые огнем из камина, а рядом, в соседней комнате, родители и брат, становилось только горше. Когда главный редактор после долгих уговоров согласился заключить контракт, девушка была вне себя от счастья. Аксель больше не будет одинок! Теперь рядом всегда будет родная сестра, на которую можно положиться, которая готова подставить плечо или перевязать раны. Эльза во всех подробностях представляла себе, как сообщит эту радостную новость брату, она даже репетировала мысленно, что и как скажет!

А он, вместо того чтобы обрадоваться, разозлился и сделал все возможное, чтобы ее старания пошли прахом! Удар был слишком силен. Эльза по инерции сопротивлялась, пыталась уговаривать брата, приводила какие-то аргументы, но в душе были только обида и разочарование. Она понимала, что Аксель говорит правильные вещи, но все равно было ужасно обидно. Когда чиновник из магистрата встал на ее сторону, Эльза уже и не знала, радоваться ей или нет. Тем более что брат продолжал делать все возможное, чтобы окончательно развенчать светлый образ охотника (и свой!). Он только и твердил, как он надеется, что ничего не произойдет, что они всего лишь проведут несколько скучных, ничем не примечательных дней на грязной свалке. Такое ощущение, что он и не хотел помогать бедным жителям района, теряющим одного за другим своих соседей. Ему даже не было любопытно!

Проводник, этот замечательный Ларс Йонссен стал настоящим подарком судьбы. Мало того, что он был чудо как хорош собой, так еще, в отличие от буки брата, он не отмалчивался всю дорогу, а рассказывал столько удивительных историй! Слушать о чудесах Свалки было одновременно страшно и интересно. От этих историй захватывало дух, тем более что Ларс был не только опытным сталкером, он еще и удивительно много знал о древней магии и всяких магических механизмах, останки которых можно найти в древней части. Особенно ее поразил рассказ о древнем алтаре в самом центре, увидеть который могла только непорочная девица. Девушка не очень поверила в то, что алтарь мог давать ответы на любые вопросы, но сама возможность увидеть что-то, недоступное другим, и даже бессердечному брату, будоражила воображение. А уж после того, как Ларс тонко намекнул, что уж ей-то, тепличной девочке, суровый охотник никогда не позволит даже одним глазком заглянуть за забор, отделяющий современный участок Свалки от древнего, девушка твердо решила не спрашивать разрешения.

Конечно, она надеялась, что легкий на подъем и не менее любознательный, чем она сама, Ларс поддержит ее решение и они отправятся туда вместе, но оказалось, что предусмотрительный Аксель составил очень жесткий контракт, который прямо и недвусмысленно запрещал проводнику переходить границу древней части под угрозой серьезных штрафных санкций. И это притом, что все пропавшие, очевидно, исчезли именно там, в древней части. И ведь какая замечательная возможность выдалась! Есть древний алтарь, который, возможно, дает ответы, и есть непорочная девица. Очевидно же, что они проходят мимо самого простого и надежного способа узнать о судьбе пропавших. Достаточно только найти этот алтарь. О том, что она и сама может не достичь успеха или, того хуже, пропасть, как многие до нее, девушка не думала. Ларс много раз ходил в центр и всегда с блеском выпутывался из всех возможных неприятностей. Чем она хуже? А то, что она обещала Акселю во всем его слушаться, так формально она свое обещание не нарушает. Аксель ни разу не говорил, что ей нельзя ходить в центр Свалки. Что с того, что он считал это само собой разумеющимся? Она не оракул, чтобы угадывать его мысли. Зато, как здорово будет утереть ему нос, когда она вернется. Ему и Ларсу, который до последнего демонстративно сомневался, что ей хватит смелости пойти наперекор самодуру брату.

Весь вечер Эльза провела как на иголках, боясь, что что-нибудь сорвется, и изо всех сил старалась не показать своего возбужденного состояния, но все прошло как по маслу. Дождавшись, когда Аксель уснет, девушка тихо обулась, подмигнула улыбающемуся проводнику и, приняв протянутый ей масляный фонарь, отправилась навстречу приключениям. Правда, стоило Эльзе немного удалиться от стоянки, ее уверенность поколебалась. Слишком темно и тихо было вокруг, длинные тени от фонаря, казалось, двигались самостоятельно, звуки шагов возвращались зловещим эхом. Казалось, что где-то совсем неподалеку идет злой шутник, останавливающийся всякий раз, как Эльза замирала, прислушиваясь. Но вернуться, чтобы потом ловить на себе насмешливые взгляды Ларса, было невозможно. Он наверняка перестанет ее после такого воспринимать всерьез. Эльза решила, что не станет искать мифический алтарь. Только сейчас ей пришло в голову, что он, вообще-то, находится слишком далеко и она никак не успеет вернуться за ночь. А если брат, проснувшись, не обнаружит Эльзу рядом, он непременно отправится на ее поиски. И тогда ей точно не поздоровится.