– Аркаша! – моментально подскочил он к своему другу. – Сядь! Сядь, дорогой! Ты весь покраснел! Ты принимал свое лекарство? Нет? Где оно у тебя?

Одновременно мужчина ощупывал костюм продюсера. Шарил по его карманам и все время приговаривал:

– Все, все, мой хороший! Сейчас все будет хорошо.

Наконец он нашел маленькую серебряную коробочку, из которой вытряхнул одну продолговатую зеленоватого цвета пилюлю и сунул ее в рот Батистову.

– Сейчас тебе станет лучше. Но пойди! Пойди и приляг! Пойдем, я провожу тебя!

Лицо незнакомца исказилось, как от сильного волнения. И он сам чуть ли не плакал. Батистов слушался его, словно ребенок. После своего припадка он впал в какое-то сонное оцепенение.

Пока незнакомец суетился возле Батистова, подруги внимательно рассматривали его самого. Кто он такой? Что ему тут нужно? Откуда он появился? Впрочем, кто он такой, ответить было нетрудно. Учитывая наличие своего ключа от квартиры продюсера, а также ту степень интимности, которую он к нему проявлял, это был друг. И друг очень близкий. Природа, как известно, не терпит пустоты. Вот и Батистов, несмотря на свои чувства к погибшему Клестову, утешился другим.

Но кто он такой, этот другой?

– Ну что? Успели хорошенько меня изучить?

Подруги смутились. Оказалось, что незнакомец уже давно, в свою очередь, наблюдает за ними. В глазах его застыло странное выражение. С одной стороны, вроде бы брезгливость, а с другой – любопытство. Не очень-то приятно, когда на вас так смотрят. Во всяком случае, подруги уже привыкли, когда в обращенных на них мужских глазах сквозят другие… совсем не те чувства!

Незнакомец им решительно не нравился. Ни внешне, ни своим поведением. От него волнами так и исходила плохо сдерживаемая агрессия против подруг. А внешне… внешне он был не так уж плох. Чуть выше среднего роста. Переваливший за средний возраст. Уже начинает лысеть, но явно следит за собой, стараясь поддерживать свое тело в хорошей форме. Золотой перстень с синим камнем, наверняка сапфир. Такие подделки не носят. Шелковая рубашка, ботинки из дорогой лайки… И тем не менее этот человек им точно не нравился!

– Выйдем, – произнес незнакомец, и подруги почему-то не осмелились его ослушаться.

Он был совсем другим. Не таким нежным мямлей, как Батистов. Даже странно, как они с Аркадием могли дружить или, во всяком случае, тесно общаться.

– Кто вы? – спросила у него Инна, когда они все вышли из спальни, где отдыхал после своего припадка бедный продюсер.

– Кто я? Хм. Скажем так, я очень хороший друг Аркадия. И позвольте представиться, меня зовут Антон. Антон Коробицын. Давний, очень давний друг Аркадия. Мы начинали с ним, будучи еще пацанами. Он стал продюсером, а следом за ним и я попытал счастья на этом поприще. Сразу скажу вам, что попытка оказалась удачной. И сейчас у меня работают сразу три коллектива. Два чисто женских. И один мужской. Ну как? Удовлетворил я ваше любопытство?

– Вполне.

– Отлично. А теперь ответьте мне всего на один простой вопрос, кто ВЫ такие?

– Мы… Мы расследуем убийства, которые случились в нашем городском зоопарке.

На лице Антона промелькнуло странное выражение. Изумление, испуг, радость? Подруги затруднялись его охарактеризовать. Но вслух Антон лишь спросил:

– Что?

– Что слышали, – ответила ему страшно невежливая Инна.

Но что ей было делать? Держать себя в руках оказалось совершенно невозможно. Этот прилизанный тип ей решительно не нравился. Насколько мил и обаятелен был Батистов, подруги были им буквально очарованы, настолько отталкивающе вел себя этот свалившийся им как снег на голову гей.

– Еще скажите, что ничего про них не слышали!

– Слышал, – пробормотал Антон. – Как же не слышал! Все газеты только и трубят, что об этих троих! Но при чем тут мой Аркаша?

– Может быть, и ни при чем. А может быть, очень даже при чем!

– Слушаю.

– Дело в том, что трое убитых, которых нашли в клетках с животными… Так вот, все были друзьями тех трех людей, которые помешали побегу Клестова из колонии.

– Что?

– Да! Да! Его побегу! И так как у нас есть все основания полагать, что побег был организован вашим другом, то…

Инна не договорила. Но замолчала на достаточно интригующем месте. И Антон все понял верно.

– Вы считаете, что бедный Аркадий принялся мстить?

– Верно.

Антон откинулся на спинку стула и безудержно захохотал. Смеялся он долго. Подчеркнуто долго.

– Что тут смешного? – первой не выдержала Мариша. – Что вы ржете, словно…

– Ну… Договаривайте! – подбодрил ее Антон. – Как кто я ржу? У вас, девушка, очень скверные манеры, должен я вам сказать.

– Вас не спросили!

– Вот снова! Вы хотя бы отдаете себе отчет, насколько отвратительно вы выглядите со стороны?

Он их оскорбляет! Совершенно осознанно. Но зачем? Ага! Хочет, чтобы они убрались побыстрее. Так не будет этого! Попроси он их вежливо, сами бы ушли. А так – фигушки!

И, расположившись поудобней на стуле, Мариша уставилась немигающим взглядом на Антона.

– Вы плохо влияете на Аркадия! – заявила она ему. – Это из-за вас он в такой ужасной депрессии. Да, да! И не смотрите на меня так! Вы его подавляете! Вы – нехороший человек. У вас аура агрессивная!

Видимо, Антону до сих пор попадались легкие жертвы. Во всяком случае, сопротивления он такого не ожидал. И не успел сгруппироваться. Глупо разинул рот и вытаращился на подруг:

– Что вы такое говорите? Я – единственный друг Аркадия! Кроме меня, у него никого не осталось. Все прочие отвернулись от него. А теперь являетесь вы и снова начинаете ворошить эту давнюю нехорошую историю с Клестовым, Беллой и их гибелью!

– Почему нехорошую?

– Это длинная история. И боюсь, вам все равно не понять.

– А мы попробуем. Вы только расскажите.

– Знаете, – пожевал Антон тонкими бледными губами, – есть такая поговорка: «Метать бисер перед свиньями». Увы, это именно тот случай.

И он замолчал, явно ожидая, что подруги встанут и уйдут. Ага! Сейчас! Не на тех напал. Мариша еще немного поелозила на стуле и придумала, чем уколоть Антона.

– Мы беседовали с Аркадием почти два часа. Он рассказал нам и про Клестова, и про Изабеллу, и про свое продюсерское прошлое, когда был богат и знаменит. Но про вас он не упомянул ни разу! Что вы на это скажете, а? Близкий друг!

Антон был уязвлен. И обозлился еще больше. У хороших людей не бывает таких злых глаз. Конечно, хорошие тоже злятся. Но злоба в них не плещется такой густой черной и вязкой жижей.

– Убирайтесь! – прошипел Антон, явно переставая себя контролировать. – Убирайтесь, а не то…