захлопнула блокнот и спрятала в сумку. После обеда надо будет подумать еще, что-то никак не желало клеиться.

На обеденном столе уже стояла порция для Эбби, а миссис Маккензи заканчивала мыть посуду.

– А где ваш приятель? – спросила она. – Я бы его тоже накормила, уж больно он, простите, тощий.

Эбби сразу вспомнила, как дико голодна, и накинулась на еду с совершенно неприличной поспешностью. Хозяйка только покачала головой и села напротив. Сама она кушала как птичка, но побаловать своих постоялиц любила.

– Я вам вот что сказать хотела. С тех пор, как вы ко мне переехали, я ни разу не пыталась донимать вас расспросами, хотя, признаться, кое-что узнала от словоохотливых подруг. Так вот, к чему это я. – Старушка на пару секунд задумалась. – Ах да. Я вижу, что вы ввязались в неприятные дела, но не бойтесь и не сомневайтесь. Впервые за эти два года я вижу, что вы счастливы.

Эбби не донесла ложку до рта, так ее эти слова поразили.

– Счастлива?

– Счастливы-счастливы. Можете этого не осознавать, но окружающим заметно, как вы светитесь изнутри. Уж не знаю, что тому причина или кто. Просто запомните это чувство и не отпускайте.

Она поднялась и прошла к плите, поставила чайник, полезла в шкаф, гремя бокалами. Эбби продолжила есть, хотя мыслями была уже далеко.

Может ли такое быть, что Инг-Мари сделал ее счастливой, или дело только в карьере, построить которую у нее вдруг появился реальный шанс?

Как будто у нее не было над чем поломать голову…

После обеда Эбби собралась вернуться к себе и еще посидеть над имеющимися фактами, но услышала стук в дверь и, открыв, обнаружила парочку фэйри – двоих рыжих ребят.

– Мисс Абигейл Лерой? – спросил один.

– Да. – Эбби насторожилась. – Это я. Что случилось?

В голове сразу промелькнули мысли одна страшнее другой. Оставалось надеяться, что никого не убили.

– Йон Эмиль Инг-Мари велел доставить ваши вещи, что вы оставили в его доме, – сказал второй.

– Можно заносить? – уточнил первый.

Эбби забрала у них несколько объемных пакетов. Странно, но у нее просто не было столько вещей. Поднявшись к себе, она вывалила все на кровать и обнаружила лишнее – тщательно упакованное бальное платье, в котором она была на приеме у Инг-Мари. Его привели в идеальное состояние после короткой схватки с Дэниэлом в саду, а вот что с ним делать, Эбби совершенно не представляла. Но оно красивое и навевает воспоминания.

Так же, как и браслет с жадеитом.

Эбби повертела украшение в руках, отмечая, что камень прежде будто был зеленее, а сейчас прожилки на нем отливали темно-красным. Впрочем, она давно не приглядывалась к нему и могла не заметить таких мелких деталей.

На дне коробки обнаружился конверт из дорогой глянцевой бумаги с легким голубоватым оттенком. Эбби раскрыла его и вытащила записку. Послание от Кристин Инг-Мари: девушка благодарила за помощь, выражала надежду встретиться снова, заверяла в своей дружбе, а в конце – делилась тревогами.

«Леон уверяет меня, что сны ничего не значат, и я лишь переволновалась после церемонии и всего, что на ней произошло. Однако я ничуть не сомневаюсь, что мой сон – это предупреждение, и поэтому прошу вас, милая Абигейл, позаботиться о моем непутевом брате. Мне кажется, грядет что-то нехорошее».

Эбби тоже ничуть не сомневалась – в том, что «нехорошее» прочно их окружает, куда ни ткнись. Так что стоит успокоить Кристин, с ее драгоценным Реми все в порядке.

Написав ответ, она задумалась, каким образом передать его на ту сторону. Выглянула в окно и увидела рыжих посыльных – они никуда не ушли и прогуливались по противоположной стороне улицы и оживленно беседовали между собой. Эбби открыла окно и помахала им рукой.

Когда и с этим делом было покончено, она снова села на кровать и достала блокнот, только вот думать уже не хотелось. Сытая и сонная, она уже с трудом вникала в собственные же записи. Наверное, будет лучше сделать это вместе с Реми. Решив таким образом, Эбби быстро собралась и отправилась в бюро магического сыска.

Бюро было закрыто, Эбби подергала дверь, постучала в окно и в сотый раз подумала, что неплохо бы тоже иметь свой ключ, а то даже как-то обидно. Реми пропал куда-то – возможно, он все еще бегает за Джейн или уже догнал ее и проводит «допрос»; в любом случае, это ничего Эбби не дает – она не знала, где живет магичка и как ее найти. Оставалось только ждать, хотя Эбби этого ужасно не любила. И где-то внутри грыз гаденький маленький червячок ревности – вместо того чтобы устраивать погони по городу, лучше бы остался и поинтересовался, как у Эбби все прошло с броллаханом. Знал же, как она волновалась.

Эбби постояла еще немного возле запертой двери, потом вырвала из блокнота страницу, написала на ней записку, свернула лист трубочкой и сунула за дверную ручку. Придет блудный сын и прочитает, что Эбби о нем думает.

Она решила прогуляться обратно пешком. Особо идти ей было некуда, появляться на работе страшно, а искать Реми – бессмысленно. Так что она просто гуляла, позволив мыслям течь вяло и неторопливо, пока случайно не дошла до площади, на которой высилось здание оперы. По ступеням быстро спускалась высокая молодая женщина в развевающемся шифоновом сарафане, обтекающем длинные стройные ноги. Женщина остановилась на последней ступеньке, достала из сумочки пудреницу и бегло пробежалась спонжем по бледным щекам.

– Привет, Бекки.

Женщина вздрогнула и выронила пудреницу, и пудра рассыпалась, а зеркальце треснуло.

Эбби подняла останки пудреницы и протянула сестре.

– Оставь себе, – ответила та, но Эбби не позволила ей сбежать, схватив за локоть.

– Постой, Бекки. Давай поговорим.

– О чем? – Ребекка Лерой дернулась, сбрасывая хватку Эбби. – Разве мы не договорились, что будем делать вид, что незнакомы? Твои, между прочим, слова.

Ее голос сочился ядом – едва ли кто из восторженных поклонников представлял себе, что с этих чудесных пухлых губ могут срываться не только слова оперных арий, но и едкие остроты. Как же давно Эбби не сталкивалась с сестрой так близко! Временами казалось, что они и правда никогда друг друга не знали.

– Дэниэл жив.

Карие, такие же, как у Эбби, глаза Ребекки удивленно расширились.

– О чем ты?

Эбби спокойно повторила:

– Дэниэл жив. Я встречалась с ним.

– Это… это бред. Ты бредишь. – Ребекка покачала головой, и длинные золотые серьги зазвенели в такт. – Больше не надо заговаривать со мной.

Она отвернулась, но Эбби не собиралась отпускать ее