– Он совсем не жадный, – говорит Сидни. – Даже дал мне бутылку для моих…

Хали видит, как хорошенькая девушка, которую она не знает, подходит к минивэну. Парень с хвостиком на голове открывает для нее дверь, изображая из себя джентльмена. Следом к минивэну подходит парень, которого Хали знает по школе. Спортсмен, пловец. Водитель оценивающе смотрит на пловца и тоже впускает его в машину. А почему бы и нет?

Хали поворачивается к Сидни.

– Спасибо, но – нет! – говорит она и пытается отойти с достаточной мерой выраженного на лице негодования. Но Сидни хватает ее за руку.

– Не глупи, Хали, – говорит она. – Ты что, не поняла? Никто не придет сюда и не поможет. Все, кто здесь сидит, умрут от жажды. Ты что, хочешь быть одной из них?

Но Хали не может позволить себе поверить в это. Такое здесь невозможно. Но Сидни не отпускает Хали, отчаянно цепляясь за края ее одежды.

– А тебе-то какое дело, что со мной будет? – почти кричит Хали. – У тебя есть вода. Вот и оставь меня в покое!

И тогда Сидни раскрывает свои истинные мотивы.

– Он сказал, что даст мне еще бутылку, – говорит она, – если я приведу ему кого-нибудь, вроде тебя…

Хали вырывает руку и, не оглядываясь, бежит. Но не успевает она добежать до матери, как сверху доносится звук вращающихся лопастей. Вертолет! И шумит много громче, чем остальные вертолеты! Он приближается!

Все собравшиеся на стоянке поднимаются и смотрят в небо горящими глазами, с восторгом ожидая чуда.

Вертолет показывается над верхушками деревьев. Он совсем небольшой – гражданский, из тех, о которых говорила та женщина. Вертолет делает круг над толпой, потом еще один, заходит на третий, и Хали осознает, что это журналистский вертолет, который прилетел, чтобы показать остальному миру зловещее лицо кризиса и рассказать, что значит истинное отчаяние. А интересно, понимают ли журналюги наверху, сколько надежд они разбили одним своим прилетом?

Еще круг, и вертолет улетает. Люди продолжают стоять, отказываясь в это поверить. Может быть, если они так и будут стоять столбами на пекле, вертолет вернется? Ведь это вполне возможно, верно?

– Ублюдки! – говорит мать.

Хали смотрит на нее. Потом на плавящийся под солнцем асфальт, потом снова на мать.

Ты должна сделать то, что никогда не делала, думает Хали, чтобы получить то, чего у тебя никогда не было. Или то, что ты можешь уже никогда не получить.

– Я скоро вернусь, – говорит она матери. – Обещаю.

И идет к красному «Фольксвагену», где человек с конским хвостом на голове по-джентльменски распахивает перед ней дверь.

22) Генри

Основное условие успешного взаимодействия членов группы – это наличие динамичного и чуткого к внешним вызовам лидера. А чтобы стать хорошим лидером, нужно владеть искусством наблюдения и навыками мягкого, ненавязчивого манипулирования – так, чтобы манипулируемый даже не заметил этого. Если хорошенько подумать, это также первое условие успешного управления.

Пока мы едем, я сижу спокойно, что противоречит моей природе, но крайне необходимо сейчас. Я наблюдаю, слушаю, делаю мысленные заметки.

– Итак, – говорит Жаки, повернувшись к рыжему психу, – полноприводный грузовик у нас есть. Куда же мне его вести?

– Я же сказал, – отвечает Келтон. – К Национальному заповеднику Анджелес.

– И. Как. Мы. Туда. Доберемся? – говорит Жаки, раздельно выговаривая слова. Снисходительность, с которой она относится к Келтону, вот-вот испарится.

– Я не знаю, – отвечает Келтон. – Я и был-то там всего пару раз, но точно помню, где это на карте.

Алисса машинально хватается за телефон, но когда она пытается открыть приложение, убеждается, что оно не действует.

– Черт! – говорит она. – Карты не работают.

– Включи «Вейз», – советует Гарретт.

Хотя мне и хочется засмеяться, последовав примеру Жаки, я говорю, стараясь быть максимально корректным:

– Мне кажется, твоя сестра хочет сказать, что Сеть не работает. Но, может быть, в машине есть бумажные карты? Хотите верьте, а хотите нет, но некоторые люди все еще используют их.

– Точно, – соглашается Алисса, – и наш дядя, вполне возможно, как раз из таких.

Я улыбаюсь. Еще одно очко.

В бардачке нет ничего, кроме регистрационной карточки, оберток от жевательной резинки и одежной щетки. В дверных карманах мы находим лишь пустую банку от «Ред Булл», сломанную авторучку и еще больше оберток от жвачки. Келтон забирается в отсек между передними сиденьями. Карты там нет, но он вытаскивает оттуда пакет с застежкой-молнией размером с сэндвич.

– Какого черта?

Келтон сует пакет Алиссе с таким видом, словно это – горячая картофелина из костра.

Алисса рассматривает пакет. Вне всякого сомнения, это пакет с травкой. Алисса поворачивается к брату, и, не сговариваясь, оба произносят одновременно:

– Дядя Каннабис.

– Ну что ж, – говорит Жаки. – Мы можем умереть от жажды, но теперь нам на это наплевать.

Услышав слово «жажда», Гарретт открывает свою фляжку, но она оказывается пустой.

– Этот лес – к северу от Пасадены, так? – говорю я. – Мы можем доехать по двести сорок первому шоссе до девяноста первого, а потом до пятьдесят седьмого и до двести десятого. Так и доберемся.

– Не получится, – отвечает Жаки. – Шоссе умерли. По всем направлениям.

– Есть другие маршруты, – говорит Келтон. – Нетрадиционные. Но для начала нужна карта.

Неожиданно над нами на небольшой высоте пролетает военный вертолет, а навстречу проносится военный грузовик. На дороге совсем немного машин, но, проехав еще чуть вперед, мы натыкаемся на блокпост, также военный.

Солдаты в камуфляже жестами указывают нам на левый поворот и кричат:

– Эта дорога только для официальных машин. Сворачивайте налево. Знаки приведут вас к эвакуационному центру.

– Не слушай их, – говорит Келтон. – В эвакуационный центр – ни в коем случае!

– И что ты предлагаешь? – спрашивает Жаки. – Пробиваться силой? Ты видишь, какие у них пушки?

– Поворачивай налево, – говорю я, опережая Алиссу. – Делай то, что солдаты велят, а там найдем, как объехать блокпост.

И, хотя Жаки совсем не хотела бы принимать команды от меня, она вынуждена следовать моим словам. Выбора-то нет, и это усиливает мои позиции лидера.

– Согласна, – произносит Алисса.

Еще одно очко.

Мы поворачиваем налево и направляемся по дороге, ведущей в Эль-Торо. Машин здесь побольше, но больше и блокпостов. Похоже, на эту дорогу переведен весь гражданский транспорт.