16 сентября 1962 г. директор ЦРУ предложил тщательно изучить возможность тайной доставки из СССР нескольких БРСД и их установки на Кубе. БРСД нельзя будет обнаружить, если кубинские средства обороны сделают невозможным разведывательные полеты над островом. Директор ЦРУ не хотел лишней паники, но в этот момент он считал, что на Кубе уже находится 4200 человек советского военного технического состава. С конца июля советские суда выполнили девять незаявленных рейсов на Кубу, и еще два судна были на маршруте на Кубу. По его оценкам, советские поставки значительно усилили кубинские ПВО и оборону побережья, обеспечив дальнейшее существование режима Кастро, «который, вероятно, станет более агрессивным в разжигании революционной деятельности в Латинской Америке». На этой стадии, однако, директор ЦРУ считал более вероятным создание базы советских подводных лодок в Мариэль (Куба), чем установку баллистических ракет средней и промежуточной дальности наземного базирования.

20 сентября ЦРУ опять занялось изучением варианта баллистических ракет. Персональный летчик Кастро Клаудио Молинас заявил 9 сентября, что «у нас есть управляемые ракеты с дальностью

пуска сорок пять миль, это ракеты класса «земля—земля» и класса «земля—воздух»; есть у нас и сеть РЛС, которая перекрывает не только все воздушное пространство Кубы, сектор за сектором, но захватывает и Флориду. Также мы имеем много подвижных пусковых установок для ракет промежуточной дальности».

Приходило много сообщений от агентов, которым довелось случайно увидеть тягачи, сходные с теми, которые используются для транспортировки ракет SS-N-4. Американцам надо было что-то срочно делать. 4 октября Роберт Кеннеди выразил президентскую «озабоченность но поводу успехов программы «Мангуст» и высказал его пожелание усилить диверсионные операции». В связи с «плачевными результатами» он настаивал на «массированной деятельности». Рассматривались разные варианты, например, облет на малой высоте острова самолетами ВМС или же минирование кубинских вод. Указывалось, что «имеются мины неамериканского производства, напоминающие самодельные, которые можно ставить с небольших суденышек, имеющих кубинские экипажи. Генеральный прокурор завершил встречу следующими словами: «Должны быть предприняты все усилия по разработке новых и оригинальных подходов к возможности избавления от режима Кастро».

Участие советского ВМФ в мероприятиях по плану «Анадырь» осуществлялось в рамках операции «Кама», которой руководил подводник контр-адмирал Леонид Рыбалко. Цель операции заключалась в переброске на Кубу эскадры военных кораблей и одиннадцати подводных лодок, из которых семь являлись дизель-электрическими лодками «Проект 629» (по классификации НАТО — класс «Гольф»), вооруженными новыми ракетами промежуточной дальности с атомной боеголовкой. Надводные корабли включали два пушечных крейсера класса «Чапаев», два эсминца УРО и две эскадры кораблей противоминной борьбы. Подводные лодки и надводные корабли их поддержки вместе с кораблями обеспечения должны были постоянно базироваться на глубоководный порт Мариэль в 25 милях западнее Гаваны. Потом последовало измените приказов. Капитал 1-го ранга Рюрик Кетов вспоминает об этих днях так:

«В середине 1962 г. для временного базирования на Кубу была создана 20-я эскадра дизель-электрических подводных лодок. В состав эскадры, которой предстояло базироваться на Мариэль (Куба), входили тендер «Дмитрий Галкин», дивизион ракетных подводных лодок и бригада торпедных подводных лодок. Было обычным явлением, что, по мере изменения политического климата в мире, в высших эшелонах правительства и командования ВМФ менялись взгляды на состав и задачи упомянутой подводной эскадры. Эскадра была сокращена до бригады торпедных лодок с тендером «Дмитрий Галкин», а потом, накануне убытия, всего до четырех подводных лодок класса «Фокстрот». Соответственно, были изменены и наши задачи — от постоянного базирования на Мариэль до временного базирования на тендер «Дмитрий Галкин», а еще позже, всего за неделю до похода, наша задача стала заключаться в простом переходе на Кубу. Следует отметать, что сначала планировалось, что лодки будут совершать переход в надводном положении и по установленному маршруту, однако последние боевые приказы требовали выполнить весь переход в подводном положении... Самое важное, лодки должны были быть вооружены «спецбоеприпасами», т.е. торпедами с ядерной боевой частью. Подобные приказы не так беспокоили офицеров штаба бригады, как командиров подводных лодок. На подводных лодках царило тревожное ожидание того момента, когда возникнет необходимость в применение такого оружия».

Бригада в составе четырех дизельных ударных подводных лодок начала 1 октября 1962 г. выполнение своей необычной задачи.

16 и 18 октября ЦРУ пришло к выводу, что в горах Сьерра дель Розарио, примерно в пятидесяти морских милях на юго-запад от Гаваны, выполняются первичные мероприятия по развертыванию советских БРСД. Размеры трейлеров позволяли говорить о баллистических ракетах «SS-3» или SS-4. Ожидалось также, что рядом с Гаваной будут разворачиваться БРПД «SS-5» с дальностью пуска 2200 морских миль. Операция «Анадырь» увенчалась успехом — баллистические ракеты были незамеченными доставлены на Кубу. Единственным свидетельством присутствия ракет были сообщения агентов, действовавших на Кубе: «Наступательные ракетные системы ввозятся на Кубу преимущественно через порт Мариэль». Однако ЦРУ посчитало, что «отсутствует подтверждение по линии проверки судоходства или из других источников, которые бы свидетельствовали о прибытии на Кубу ракетных частей».

Пока подводные лодки советского ВМФ двигались в южном направлении, эсминцы и авианосцы противолодочных поисково-ударных групп Атлантического флота готовились принять участие в блокаде, неожиданно объявленной президентом Кеннеди 22 октября. Произошло четыре напряженных стычки с участием каждой из четырех лодок адмирала Рыбалко и преследовавшими их американскими противолодочными поисково-ударными группами. После долгой охоты три из четырех лодок были вынуждены всплыть для зарядки батарей. В ходе одной стычки — между советской подводной лодкой «Б-130», у которой были механические проблемы на всех трех дизелях, и американским эсминцем «Блэнди» — неправильно понятый маневр командира эсминца заставил запаниковать его советского соперника. Советские подводные лодки были вооружены торпедами со «спецбоеприпасом», т.е. ядерными торпедами, однако командир лодки не мог самостоятельно принять решение на стрельбу такой торпедой, потому что ему требовалось разрешение специальною офицера, который по приказу Москвы находился на лодке и контролировал ситуацию с атомным оружием. Лишь благодаря непоколебимой выдержке и терпению четверых командиров советских подводных лодок и командиров американских эсминцев две ядерные сверхдержавы не были ввергнуты в ядерную катастрофу.

Невоспетыми героями кризиса следует считать и ту горстку совсем молодых парней, знавших английский язык и бывших радиооператорами на подводных лодках, которые долгими часами внимательно вслушивались в переговоры американских моряков и летчиков. Для советских подводников это был единственный источник правдивой информации о том, что творится вокруг них. Москва им ничего не сообщала. Эти ребята, операторы, были постоянно заняты, кропотливо, по кусочкам, выуживая информацию о том, что войны еще нет, и хотя происходит жесткое противостояние, есть надежда избежать того, что означает неизбежную войну. Прокалывая поверхность океана антеннами, они, замурованные в своих тесных стальных отсеках и испытывавшие кислородное голодание, часто страдали от тепловых ударов. Прочесывая радиоволны американской военной радиосвязи и частоты коммерческих радио- и телевизионных станций, они бесценными крупицами данных выкладывали реальную картину состояния конфликта. Не будь информации, добытой в эфире этими людьми, командиры их лодок могли бы оказаться в ненужной конфронтации с американскими кораблями.