– Серьезно?

– Абсолютно. И я не собираюсь на этом останавливаться. Моя мать – удивительная женщина. Умная, преданная делу, храбрая и активная. Я родилась, когда она была еще студенткой. Мой отец решил, что это многовато для него, и поэтому они расстались, когда мне было всего два года.

Я пережила их развод. Моя мать – адвокат, занимается защитой прав человека. Мы много путешествовали. Она, когда могла, брала меня с собой в разные страны. Если же не могла, то я оставалась у моей тети, ее сестры, или у бабушки с дедушкой. Но большую часть времени я проводила в разъездах вместе с матерью. Так что могу похвастаться, что я получила неплохое образование и повидала мир.

– Постойте. Минуту. – Его неожиданно осенило. Ваша мать – Джейн Уолш?

– Да. Вы ее знаете?

– Конечно… Господи… Джейн Уолш, неужели? Она же лауреат Нобелевской премии мира.

– Я сказала, что моя мать – удивительная женщина. Когда я подросла, то захотела стать такой, как она. Да и кто не захотел бы? – Эйбра распростерла руки и на мгновение закрыла глаза, как будто обнимая ветер. – Такие люди, как она, встречаются редко, один на миллион. Мне кажется даже, что один на десятки миллионов. Она научила меня любви и состраданию, мужеству и справедливости. Сначала я думала, что пойду по ее стопам, стану адвокатом, но, господи, вовремя поняла, что это не для меня.

– Она огорчилась этому?

– Нет, нисколько. Она дала мне еще один жизненный урок, научив вот чему: нужно всегда следовать велению разума и сердца. – Они зашагали дальше. Эйбра взяла его за руку. – А ваш отец, Эли? Он расстроился из-за того, что вы не выбрали ту же профессию?

– Нет, и он, и я довольны каждый своим поприщем.

– У нас было так же. Я получила степень магистра делового администрирования и пошла работать в некоммерческую организацию. Я была вполне на своем месте. Меня считали неплохим работником.

– Нисколько не сомневаюсь.

– Я чувствовала, что приношу пользу людям. Даже если я не все делала идеально, я всегда к этому стремилась. Я любила работу, любила жизнь и моих друзей. Затем встретила Деррика на акции по сбору средств на благотворительные нужды. Он тоже был адвокатом. Наверное, я искала человека, близкого по духу.

Она замолчала, продолжая рассматривать бескрайнюю водную гладь.

– Боже, какая красота! Я каждый день любуюсь морем и думаю, насколько мне повезло жить на его берегу, радоваться ему. Моя мать сейчас в Афганистане, работает среди женщин, чтобы помочь им обрести счастье, чего-то добиться в жизни. Я знаю, мы с ней находимся там, где нам нужно быть, как то уготовано судьбой. Однако несколько лет назад я жила в округе Колумбия, была по уши завалена судебными делами, на моем рабочем столе постоянно росли горы бумаг, а в мою приемную постоянно приходили люди. Короче говоря, забот было выше крыши. В ту пору Деррик показался мне идеальным мужчиной.

– Но это оказалось не так.

– До известной степени мой выбор был правильным. Он был умен, обаятелен, энергичен, амбициозен. Он вникал в мои проблемы, связанные с работой, мне тоже были понятны возникавшие у него трудности. Наши разговоры были интересными, секс приятным и вполне удовлетворительным. Когда он в первый раз ударил меня, я решила, что это недоразумение, чистая случайность, вызванная стрессом.

Почувствовав, что Эли напрягся, она ласково сжала его руку.

Я тогда решила, что это страсть, а не скверный характер, а его властность даже в чем-то мне льстила. Когда он же ударил меня во второй раз, я ушла от него, понимая, что второй случай насилия – это уже не случайность, а склонность.

Эли положил вторую руку на их переплетенные пальцы.

– Некоторые люди не понимают, что такое склонность, даже когда оказываются в плену у такой склонности. Или начинают уверять себя, что заслужили оскорбление. Мне посчастливилось избавиться от подобных заблуждений, причем довольно быстро.

– Вы не рассказывали этого.

Настала ее очередь вздохнуть.

– Да, не рассказывала. Я не захотела тогда ничего предпринимать. Зачем? Зачем ломать ему карьеру или самой окунаться в скандал? Я взяла короткий отпуск и ненадолго уехала, не желая объяснять коллегам и друзьям, откуда у меня синяк под глазом. Кстати, именно тогда я на неделю приехала сюда.

– Сюда? В Виски Бич?

– Ну, да. Я приезжала сюда вместе с матерью иного лет назад, а потом с тетей и ее семьей. Это место мне понравилось и запомнилось, поэтому я сняла здесь коттедж. Я гуляла по берегу моря, дышала соленым воздухом и вскоре почувствовала себя вполне сносно.

– Вы кому-нибудь рассказывали об этом?

– Тогда – никому. Я совершила ошибку и убедила себя в том, что исправила ее. Кроме того, мне было страшно неловко. Проведя неделю в Виски Бич, я вернулась на работу, но поняла, что все идет не так, как нужно. Друзья стали одолевать меня расспросами. Дело в том, что Деррик сказал, будто у меня был нервный срыв. Я решила, что будет унизительно оправдываться и не стоит признаваться в том, что он меня ударил. Тогда я его оставила.

– Но он успел посеять семена сомнения?

– Это ведь другая склонность верно? – на вопрос ответила Эйбра. – Да, он посеял семена сомнения, некоторые из них даже быстро дали всходы. Деррик знал много людей, был умен и очень зол на меня. Он начал потихоньку то там, то здесь разбрасывать намеки, что я-де психически неуравновешенная. Затем стал преследовать меня. Дело в том, что, когда становишься объектом преследования, не всегда понимаешь, что именно происходит. Лично я не понимала. Не понимала до тех пор, пока случайно не стала встречаться с другим мужчиной. В самом деле, случайно. Смотрите!

Она указала на пролетавшего над водой пеликана. В следующий миг птица молниеносно нырнула в воду за своей вечерней трапезой.

– Иногда мне становится жаль рыб, но я люблю наблюдать за пеликанами. Странные создания, какие-то неуклюжие, как американские лоси, но в какой-то миг становятся грациозными и ловко ныряют за добычей. Тогда они похожи на копье, вонзающееся в воду.

Эли развернул ее к себе лицом.

– Он снова сделал вам больно, да?

– О господи, да, и не один раз. Но я все-таки закончу. Не стану утомлять вас ненужными подробностями. Мой начальник начал получать анонимки, в которых описывалось мое поведение, мое мнимое увлечение наркотиками и алкоголем, мои несуществующие сексуальные похождения, которые могут оттолкнуть от нас наших жертвователей. Получив их в достаточном количестве, босс вызвал меня к себе и устроил своего рода допрос. И я вновь была вынуждена унизиться, – так мне тогда казалось, – рассказав ему о Деррике и его «художествах». Мой начальник, в свою очередь, поговорил со своим начальником, и тогда разверзся ад.

Эйбра помолчала, протяжно вздохнула и заговорила снова:

– Все началось с пустяков, казалось бы, невинных шалостей. Разрезанные шины, вскрытые дверцы машины. Затем последовали регулярные ночные звонки, отмена заказанных мест в ресторане. Была взломана электронная почта, домашняя и рабочая. В машине мужчины, с которым я стала встречаться, кто-то начал бить стекла. Его начальнику начали посылать анонимные жалобы на него. Мы с ним перестали встречаться. Наш роман был не особенно серьезным, ни к чему не обязывающим, так что расставание было не слишком мучительным.