— Это наш офицер?

— Марина, — покачал головой Марков, — опять ненужныевопросы. Это не наш офицер. Это представитель Кубы. Мы не смогли бы подобратьеще одного человека, который, как ты, знал и учил бы испанский язык с детства.Отходить будете через Буэнос-Айрес. Там вас встретит полковник Чернов.

— Вот данные на кубинца, — передал третью папку Чернов, —его будут звать в этот раз Луис Искьердо. Профессиональный «ликвидатор».Действует очень надежно, фактически мой ученик, он проходил у нас практику.Можешь на него положиться. Кличка «Ронкаль».

— Мы будем вместе, как супружеская пара?

— Нет, автономно. Он должен иметь возможность для свободыманевра. В его задачу входит и твоя охрана. Но формально вы будете считатьсяодной группой. Ты журналист, а он твой оператор.

— Учти, — напомнил Марков, — ты будешь на этот раз совсемодна. Если в Родезии у тебя было мощное прикрытие, то здесь только Ронкаль. Ихотя Чернов считает его достаточно профессионально подготовленным специалистом,тем не менее напрасно не рискуй. Мы дадим тебе необходимые документы, и тыполетишь в Чили как представитель мексиканской газеты. Журналистскоеудостоверение поможет тебе быть более коммуникабельной. Как твой французский?

— Не очень, — призналась Марина, — но почти все понимаю.

— В любом случае необязательно говорить, что ты знаешьфранцузский. Достаточно испанского, твоего, так сказать, родного языка, ианглийского. И запомни, судя по нашим сведениям, Дорваль очень опасен. Именноон раскрыл Шидловского, вынудив его на сотрудничество. Будь осторожна.

— В общем, — сказал в заключение генерал Марков, — ты должнастать двойником Шарлотты Конде, заколовшей когда-то Марата ножом. Надеюсь, тысумеешь направить свой нож в виде Ронкаля на нашего Марата.

Офицер пограничной стражи внимательно рассматривал документыприлетевшей из Буэнос-Айреса мексиканской журналистки Марии Частер. В последниедва года журналисты изрядно досаждали правящей хунте, публикуя о ней целуюлавину разоблачительных статей. Особенно доставалось генералу Пиночету за еготемные очки и вечно надменный вид, с которым он появлялся перед журналистами. Апубликации серии статей, в которых рассказывалось о пытках и убийствахзаключенных, в глазах всего мира сделали из чилийского генерала простокровавого диктатора.

Но у сеньоры Частер документы были в порядке. Разрешение навъезд ей дало чилийское посольство в Аргентине. Пограничник вернул документы,разрешив сеньоре следовать дальше. Сразу за сеньорой стоял мрачный человексреднего роста в темных очках.

— Снимите очки, — попросил офицер, глядя в его документы.

Оператор Луис Искьердо значился по документам гражданиномМексики. Офицер еще раз посмотрел паспорт и, поставив штамп с разрешениемвъезда, вернул документы.

Уже в машине Марина спросила своего оператора:

— Вы раньше были в Сантьяго?

— Да, — односложно ответил ее своеобразный телохранитель.

Они были вместе уже вторые сутки, и Марина поражалась этомучеловеку, словно высеченному из куска камня. За все время он не сказал болеедесяти слов. Его ничего не интересовало, он, казалось, ни на кого не обращалвнимания. И во время полетов из Мехико и Буэнос-Айреса дремал в своем кресле.Но стоило однажды Марине задержаться у туалетной комнаты, беседуя состюардессой, как она сразу почувствовала на себе холодный взгляд проснувшегосятелохранителя. Он, казалось, чувствовал кожей. И ходил, как-то мягко ступая,словно кошка перед прыжком. Судя по частым проверкам багажа, у них не былоникакого оружия, но Марина, знавшая, как умеют действовать профессионалы, несомневалась, что в решающий момент у Ронкаля появится оружие. Или нечто,заменяющее его, но столь же грозное и страшное.

В недорогом отеле «Коммодор» они сняли два номера и вышли вгород поужинать. Их отель был расположен в самом центре города, между церковьюМерседа и знаменитым театром «Пти Рекс». Они двинулись в направлении пласа дела Конститусьон — площади Конституции, рядом с которой был расположен и бывшийпрезидентский дворец Ла Монеда.

В этой части города были расположены известные всей странетеатры — «Империо», «Мару», «Театро мунисипаль». Сантьяго, насчитывающий ужечетыре столетия, был красив и как-то по-особому торжествен. Старые здания ещехранили на себе отпечаток того периода, когда архитекторы так любили барокко.Встречалось много зданий, построенных в архитектурных стилях неоготики инеоклассицизма, столь характерных для этой части Латинской Америки.

Сантьяго был основан 12 февраля 1541 года испанскимконкистадором Педро де Вальдивия. Индейские племена арауканов не раз нападалина небольшую крепость, стоявшую на левом берегу Мапочо. Спустя двести летпровинция Чили была выделена в отдельное генерал-капитанство. Еще через столет, когда армия повстанцев нанесла поражение испанским войскам при РанкагуаЧакабуко, совместные войска аргентинского генерала Сан-Мартина и чилийскогокомандующего О. Хиггинса вошли в Сантьяго. А после победы при Майпу 5 апреля1818 года в Чили была провозглашена независимость и столицей страны отнынестановится Сантьяго.

Прогуливаясь по мощеным улицам, Марина испытывала понятноеволнение от прикосновения к старинному городу, имеющему столь интересную дляЛатинской Америки историю. У здания президентского дворца они задержалисьнесколько дольше обычного. Марина вспомнила знакомые картинки штурма военнымиэтого здания. Несмотря на уже произведенный косметический ремонт, кое-где ещезияли отверстия, напоминавшие о трагических событиях сентября семьдесяттретьего года.

Она подошла ближе. Бывший монетный двор страны, превращенныйпозднее в президентский дворец, стал известен всему миру после штурма, предпринятогохунтой, и героической защиты осажденных сторонников Альенде. Она дотронулась достены здания. Камень был теплым, словно впитавшим в себя как губка какое-токоличество пролитой крови. Она провела рукой по камню. Ронкаль стоял рядомсовершенно безучастный.

— Вы раньше бывали здесь? — почему-то тихо спросила она.

— Да.

— Когда? — Она словно чувствовала ответ.

— Тогда. — Одним словом он сказал все. И она его поняла.Тогда — это называлось пролетарским интернационализмом, и кубинские офицерыоказывались в некоторых властных структурах правоохранительных органов Чили.Впрочем, во время переворота многие погибли, а оставшимся удалось бежать.

— Вы его знали? — спросила она, и он понял, о ком онаспрашивает.

Он молча кивнул.

— Какой он был? — снова спросила она, понимая, что задаетненужные вопросы.

— Разный. — И это было все, что ей удалось услышать отсвоего спутника.