Отвлекаюсь от своих мыслей, вдали слышу выстрелы, внимательно отслеживаю территорию, нажимаю передатчик в ухе. Кто-то успел слинять, и теперь пара ребят преследуют их. Мне же приказано дальше сидеть на стрёме. Голос Шефа, он указывает мне оставаться на месте, как желторотому птенцу. Выставляет меня на посмешище перед другими своими криками, когда-нибудь я ему сверну шею где-нибудь в подворотне. Чёртова жара, горловина моей черной водолазки непривычно душит. Выплёвываю жевательную резинку на асфальт и закидываю новую. Эта работа должна уже поверить в меня, как и её сотрудники. Но опять же, если бы не чёртова Лорена и Снейк. Пришлёпнутые голубки, которые лишили меня повышения. Она побежала освобождать его, пока Санчес развесил уши, проникся историей. Господи, я готов был пристрелить его, когда узнал, что уже дело закрыто. Эта жертвенная любовь девчонок всегда меня поражала, из женщин меня любит только моя мать. Если бы она знала, что я делаю для того, чтобы быть её героем, попросила бы к нам священника отпеть мою криминальную душу.

Я знаю одно, Лорена уже давно перестала быть полезным ископаемым, она фурункул на заднице, который надо вскрыть, но пока на свободе её Ромео, все становится сложней. Но ведь это не значит, что проблема не решаема? Как там говорил Милан Кундера в «Невыносимой лёгкости бытия»? «Человеческая жизнь свершается лишь однажды, и потому мы никогда не сможем определить, какое из наших решений было правильным, а какое – ложным. В данной ситуации мы могли решить только один-единственный раз, и нам не дано никакой второй, третьей, четвертой жизни, чтобы иметь возможность сопоставить различные решения».

В моем случае все решения были правильными, с первой попытки в яблочко. Осталось сделать последний рывок и пришить суку, чтобы не путалась. Хватает её заявления на меня. Оставить все, как есть, не получится. Этот вариант они просрали, и когда я доберусь до них. Будет весело.

– Рад снова тебя видеть, Флейм. Как тебе вкус свинца? – голос с мексиканским акцентом, затем к моему виску приставляют дуло пистолета, звук снятия огнестрельного оружия с предохранителя, щелчок.

Я упаковал последнюю картонную коробку и покинул свой рабочий кабинет в доме, навсегда заперев её ключом. Потерять свою работу вместе с именем было не так страшно, как не успеть к своей маме. Все, что я совершил в этой жизни, мои проступки сказались на ней сильнее, чем на мне. Поэтому сейчас я смиренно пожинал заслуженные плоды.

Вчера состоялись похороны Вайолет Уолли, теперь она покоится рядом с моим отцом, и я уверен, они нашли друг друга в ином мире. Мне не хватило пары минут, чтобы попрощаться с ней, я подъехал на стоянку, даже не помню, как заглушил мотор. Перепрыгивая лестницы, я бежал, чтобы увидеть её в последний раз, сказать, как я её люблю, проститься. Но не успел: тромб оторвался за секунду до того, как я открыл двери её палаты. Её время навсегда замерло, когда они смотрела в голубое чистое небо.

Я хотел ей сообщить том, что обязательно искуплю свою вину. Но уверен, моя мама никогда не считала меня плохим, просто так получилось. Я старался быть хорошим сыном, но не мог никого заменить для неё. И не надо было, я оставался её ребёнком до последнего вздоха. Очень надеюсь, её последние мысли были о том, что она увидит отца, и что я в надёжных руках Лорены…

Я не знал, как искупить свою вину перед ней, каким образом найти человека и сделать для неё все, чего она желает. Прощение мне было необходимо не для того, чтобы стать в её глазах хорошим. Я чувствовал так. Что именно это поможет нам двоим двигаться по дороге жизни. Когда я её нашёл, все изменилось, держаться от неё на расстоянии не получалось. Я поехал в её университет, было много разговоров о том, что она никудышная, и вообще я не имею никакого права претендовать на работника, но моя настойчивость сыграла свою роль в этом эпизоде.

Звонок Руби с её странными просьбами о какой-то соседке, которую не берут на работу. Мне хотелось сделать приятное хоть каким-то образом. И я не сразу понял, что Лорена и есть та самая соседка. Лишь когда она пришла в кабинет, скромно подпирая косяк и перекрывая мне движение, я получил сообщение с данными «загадочной леди» без работы. Эдакое приятное стечение обстоятельств в виде подружки и потерянной девушки свели концы нашей встречи. Буквально связали в крепкий узел своим появлением на моей территории. Та, за кого я бился, теперь сидела напротив меня, каждый день её настойчивый персиковый запах тела, безумно красивые глаза и приятный голос сводили с ума.

Мне она необходима, как источник питания, батарейка для подзарядки. Я не знаю, как объяснить, но это было, в некотором роде, и страшно, и возбуждающе, то, как я хотел к ней прикоснуться. Мне необходимо было подобрать к ней ключ и избавиться от вида потерянной девушки, сделать её счастливой. Каким образом я собирался действовать – неизвестно, и если бы не появление моего старого друга в столовой, я бы, наверно, так и остался в стороне. Заплатив за неё, я почти нашёл слова для нашего диалога, когда в поле моего зрения появился он. То, что я испытал в тот момент, было похоже на яркую вспышку гнева и ярости. Он не тот, кто мог быть рядом, не было доверия к человеку. Их посиделки за столом вывели меня из себя, едва сдерживаясь, я чуть не схватил девушку, чтобы утащить оттуда.

То, что далее произошло в кабинете, не было планом, моё тело взбунтовалось против меня, и единственная мысль, засевшая в голове, – я хочу её. Именно она вызывала во мне это чувство вспышки на солнце, какого-то электрического разряда, когда хочется стереть все с лица земли и присвоить то, что не положено.

В сообщении, которое пришло, дабы меня отрезвить и заставить отойти от девушки, говорилось о том, что теперь полицейский будет присутствовать некоторое время вместе с нами. Все уже было обговорено, повлиять на дальнейшее я не имел право. Только теперь я понимаю, что это были махинации человека, который все спланировал уже давно. Стоило нам увидеться мельком, и мне нечаянно проронить имя девушки, у полицейского созрел план захвата.

Но я все ещё сомневался, что все это затеял он. Слишком все было замудрено и запутано, следы заметались, и я иногда думал, что стал шизофреником, и, возможно, действительно именно я совершаю все эти поступки. Я чувствовал, что нельзя его оставлять с ней, по главной причине: он мог все рассказать обо мне. Но ведь тогда никто не знал, что и его рыльце в пушку. Встреча в полицейском участке взбесила меня ещё сильней, он трогал её, нёс на руках, в то время как я искал её повсюду. Банальная ревность закрыла мне глаза на очевидные вещи, я уже знал, что люблю её так сильно, что отдать кому-то не смогу.

Забрать Лорену к себе, шаг, который сыграл мне на руку, страсть, от которой я изнывал, сжирала меня внутри наравне с виной. Миллион раз я хотел её поцеловать, ещё больше – обнять. Но все же, что-то меня останавливало. Каждый день мои руки трясло в ожидании, что вот сейчас я это сделаю, но не приходило то самое время, или момент уже был утерян. Картинка, её прикованной к постели, до сих пор стоит перед моими глазами. Она смотрелась невероятно сексуально распятой на своей кровати. При этом была чертовски милой, даже в некотором роде невинной, если бы не следы её возбуждения, и факт, что я давно лишил её этого. То, как неожиданно меня посетило светлое чувство любви, почти так же молниеносно я почувствовал, что не достоин её.