Села за пульт:

— Смотрите.

Набирает название и дату. Показывает Генри, как управлять движением текста.

Генри, восхищенно:

— Все так просто. Спасибо. Я ваш должник. Можно угостить вас кофе? Когда вы закончите здесь заниматься?

Джессика рассмеялась:

— Вам придется долго ждать. Я работаю над курсовой работой, просижу здесь до шести вечера.

— Но на обеденный перерыв вы пойдете? Мне тоже долго искать здесь. Вам подойдет обед в тринадцать часов?

— Вы серьезно?

Мгновение подумала:

— Тринадцать подойдет. Вы не местный?

— Нет, я из Германии.

— Тогда не уходите отсюда, иначе мы в этом здании не встретимся.

13:00. Там же.

Генри еще просматривает на экране газетные тексты.

Подходит Джессика, извиняется:

— Я немного запоздала. Пойдемте скорее, а то не будет свободных мест.

— Когда я шел сюда, видел два кафе: «Старбакс кафе» и «Centenary Cafe bar». Может быть, пойдем туда?

— Думаю, что там уже нет мест. Ведь все сейчас идут обедать. Пойдемте в «Asha’s». Там немного дороже, но обычно свободнее. Прекрасная еда, вежливое обслуживание и очень уютно.

— Вам виднее. Я готов.

Ресторан индийской кухни «Asha’s»,

Питер-стрит, 47.

Уютный уголок. Столик на четверых. С двух сторон фиолетовые мягкие кресла на двоих посетителей. Тихая музыка. Слава богу, не индийская. Генри и Джессика сидят друг против друга.

Генри оглядывается по сторонам:

— Действительно, уютно.

Смотрит карту, принесенную официантом:

— Не очень дешево. Но, надеюсь, оно того стоит. Но разве студенты ходят в такие рестораны обедать?

Джессика улыбается:

— Не нужно было приглашать! Конечно, одна я пошла бы в «Pizza Express». Обед здесь мне не по карману.

— Я очень рад, что мы обедаем здесь.

После того как Генри и Джессика сделали заказ и официант удалился, Генри поинтересовался:

— А о чем ваша курсовая?

— Разброс взглядов журналистов Бирмингема.

— И большой разброс выявили?

Джессика, ставшая очень серьезной:

— Да, у нас здесь полный спектр мнений. От крайне левых, проповедующих взгляды от анархистских до коммунистических и до оголтелых правых, отстаивающих право предпринимателя увольнять без суда рабочих, требующих снижения налогов и уменьшения социальных выплат.

— Так у вас, наверное, много знакомых журналистов?

— Читала и штудировала публикации почти всех. Но лично знакома очень с немногими. Они обычно подозрительны, неохотно допускают в свой круг молодежь.

— Вам знакомо имя Лесли Браун?

— Да, конечно. Старая мымра, охотница до сплетен. Печатается в «Бирмингем мейл», поэтому вы на нее наткнулись. У нее прекрасные связи в полиции, наверное, из-за неразборчивости в связях.

Улыбнулась:

— Говорят, что имеются знакомства и в криминальной среде.

— Прям-таки старая?

— Да, ей не меньше сорока лет. Но она все молодится. А почему она вас заинтересовала?

— Я нашел много ее заметок. Возможно, она двадцать девятого писала о моем приятеле.

— Что? Что-то плохое? О хорошем она никогда не пишет.

— Боюсь, что дело очень плохое. Но давайте не предполагать худшее. Кажется, нам несут заказ.

Официант принес заказ, расставляет. Генри и Джессика молча приступили к обеду.

Через некоторое время там же.

Генри закончил есть. Пьет принесенное пиво, задумчиво глядит на Джессику. Джессика еще только заканчивает еду, подняла взгляд на Генри:

— Генри, вы так внимательно смотрите на меня. Что такое?

— Извините. Я задумался: не будет ли невежливо пригласить вас и на ужин сегодня.

Джессика рассмеялась:

— Невежливо не будет. Но я после занятий встречаюсь с моим парнем Роем. Так что ужин не получится.

— Жаль. Ну что поделаешь. Как-нибудь в другой раз, когда у вас будет свободное время. Позвоните мне, если вам будет скучно. Просто посидеть где-нибудь, поболтать.

— Не уверена, что будет свободный вечер. Но дайте телефон. Вы надолго приехали?

— Нет, всего на несколько дней. Но я буду рад, если вы позвоните. Даже если это будет просто звонок.

Вынимает телефон, показывает номер. Джессика записывает номер в свой мобильник. Генри, как будто невзначай интересуется:

— А где обычно проводит вечера пишущая братия?

— Вас, наверное, не вся «братия» интересует. Если вы о Лесли, то журналисты «Бирмингем мейл», занимающиеся сплетнями и криминалом, часто бывают вечером в «Jekyll & Hydl». Это на Стилхауслэйн, на пересечении с Ньютон-стрит. Попробуйте ее там найти. Но осторожнее, она обязательно постарается вас очаровать и выведает о вас все. Это она умеет.

— А обо мне нечего выведывать. Я прост, и жизнь у меня совсем простая и скучная. Представитель фирмы, по-простому — коммивояжер.

Джессика почему-то снова рассмеялась:

— Не прибедняйтесь. Даже мне, студентке, видно, что это не совсем правда. С комми я не пошла бы обедать.

Генри хотел что-то возразить, но Джессика тоже покончила с едой и позвала официанта.

— Нет, нет. Это было мое приглашение.

Вынул бумажник и положил перед собой. Джессика опять улыбнулась:

— Но я и не собиралась расплачиваться.

У входа в ресторан.

Генри галантно спрашивает:

— Вас отвезти домой?

— Что вы. Я еще буду сидеть в библиотеке до шести.

— Но вы позвоните мне?

— Да, если будет совсем скучно.

Пошла к библиотеке.

16:00. Номер Генри в отеле.

Генри ищет на экране телефона улицу Стилхауслэйн. «Понятно. Недалеко. Можно поспать пока».

18:30. Ресторан «Jekyll & Hydl».

Ресторан еще не заполнен. Лесли Браун и ее приятельница — чуть полноватая блондинка — сидят на табуретах у стойки. Первый коктейль уже выпит. Лесли Браун — худая сорокалетняя женщина. Черные волосы коротко пострижены, почти «под мальчика». Одежда тоже почти мужская, но поверх рубашки из-под пиджака выглядывает нитка крупных бус из натуральных камней. Судя по размеру — индийская поделка. Приятельницы разглядывают немногочисленных посетителей, отпуская при этом порой нелестные замечания.