— Это займет сорок четыре года. Но шесть часов ежедневно он не находится под флэшбэком… — начал было Сато.

— То есть плюс еще одиннадцать лет, — подытожил Ник. — Восемнадцать часов в день он проводит под флэшбэком, и на шесть часов освобождается… более или менее. Значит, если он будет и дальше флэшбэчить в хронологическом порядке, как теперь, то до времени убийства доберется через пятьдесят пять лет. Ему тогда будет девяносто семь.

Сато крякнул.

— Маловероятно, что к тому времени можно будет говорить об оргазме у мистера Дина. К тому же до этих лет еще нужно дожить. Но, Боттом-сан, давайте рассмотрим вероятность того, что мистер Дин флэшбэчит на это убийство каждый день, а все эти разговоры: «миссис Хауи разрешает нам делать стенную роспись» — они лишь для того, чтобы сбить нас с толку. Наропская программа Полного погружения в таком случае дает идеальное алиби убийце, который хочет скрыться от мира.

— Хорошая мысль, — одобрил Ник. — Но даже если Дерек способен имитировать идиотизм от злоупотребления флэшбэком, физическая деградация у него явно не показная. Настоящий живой труп.

Ник открыл глаза, и от света усилилась боль в голове. Он был благодарен, по крайней мере, за то, что молот солнца, который мог бы размозжить ему череп, скрылся за тучами.

— Что, поедем прямо на «Курс-филд»? — нетерпеливо спросил Сато.

— Сегодня? — Ник покачал головой. — Ни за что. Отвезите меня, пожалуйста, домой. У вас есть ампулы для следующих допросов?

— В портфеле, — сказал Сато. — Но еще довольно рано. Мы могли бы…

— Нет, для «Курс-филда» должно быть светлее. Завтра обещают ясную погоду. Мы поедем в середине дня, когда солнечные лучи падают под нужным углом.

— Почему должно быть светлее, Боттом-сан?

— Днем на стадионе нет искусственного освещения.

— И?

— Свет должен обеспечивать вам максимальную видимость, — сказал Ник. — Ведь вы будете моим снайпер-секундантом.

— Я? Но Центр временного содержания предоставляет профессиональных снайперов.

— Да. По распоряжению суда, для служителей порядка и адвокатов. А наше с вами дело — неофициальное, вроде семейного.

— Но формальный статус приближенного советника, безусловно… — начал было Сато.

— Позволит мне самому выбрать снайпер-секунданта, — закончил Ник. — И я выбираю вас. Как вы управляетесь с длинными стволами?

Сато ничего не ответил.

— На самом деле это не так уж важно, — сказал Ник.

— Это почему, Боттом-сан?

— Там, на «Курс-филде», содержится около тридцати тысяч насильников, воров, бандитов и убийц, — сказал Ник. — Если даже с полдюжины из них скопом набросятся на меня… или затащат меня за столб либо в лачугу… вы все равно не успеете их остановить. Снайпер-секундант нужен, чтобы избавить захваченного посетителя от мучений, прежде чем эти изверги и садисты начнут изощренно измываться над ним.

— Вот как, — сказал Сато. Казалось, японец воспринял это известие без сильного возмущения или отвращения.

Телефон Сато сообщил через автомобильные динамики, что на развязке Пекос-стрит и 36-го хайвея взорвалось самодельное взрывное устройство и следует совершать объезд по Федеральному бульвару. Ник видел, что впереди поднимается столб дыма и пыли, как и при взрыве на Мышеловке несколькими днями — несколькими годами — ранее.

Дара, читающая в кровати, закрывает книгу и говорит:

— Ник, как продвигается расследование?

Он закрывает автомобильный журнал, но держит палец как закладку.

— Ходим кругами, детка. Без всякого толку.

— Ну, еще не вечер.

— Ага.

Ник ждет, что Дара вернется к чтению — к Томасу Гарди, но она не открывает книгу и смотрит на него.

— Для тебя это расследование ничем не опасно, Ник?

Он удивленно заглядывает ей в глаза и говорит:

— Совершенно ничем. С какой стати оно должно быть для меня опасно?

— Тут замешана политика. Ненавижу все, что связано с политикой. А тут еще сын знаменитого японского промышленника, или кто он там, черт знает.

— Люди Накамуры сотрудничают с нами, — говорит Ник. — Где здесь опасность для детектива?

Дара закатывает глаза.

— Опасность всегда есть, черт возьми. Не разговаривай со мной так, будто я с неба свалилась или только-только вышла за зеленого патрульного, который не знает, что к чему.

Ник встряхивает головой и улыбается.

— Мне нравится это выражение.

— Какое.

— Что к чему. Когда я с тобой в постели, я точно знаю, что к чему.

Ник, наблюдающий за этим со стороны, удивлен. Занимались ли они любовью тем вечером? Он никогда не флэшбэчил на эти моменты прежде, даже с трудом нашел точку входа в этот тридцатиминутный отрезок, — и сейчас понятия не имеет, был ли у них тогда секс. Он смутно помнит лишь разговор.

Теперь приходит очередь Дары трясти головой. Ее это не забавляет, и она не собирается менять тему.

— Они ведь не отправят тебя назад в Санта-Фе?

Порезанные шесть лет назад брюшные мышцы Ника Боттома вздрагивают и напрягаются при этом вопросе, да и у сегодняшнего Ника брюшина напрягается от страха.

— Нет, — серьезно отвечает он, снова заглядывая ей в глаза. — Ни малейшего шанса.

— Ты сказал, что там есть подозреваемый, или потенциальный свидетель, или еще что-то…

— Это не настолько важно, чтобы капитан Шире или департамент рисковали ведущими следователями, одним или обоими, — обрывает ее Ник. — В Нью-Мексико теперь намного опаснее, чем три года назад, когда… чем три года назад. Мы позвоним шерифу в Санта-Фе и попросим его или ее сделать то, что нам нужно.

Дара смотрит на него с сомнением. Томас Гарди уже лежит на прикроватном столике.

— Клянусь тебе, детка, — говорит Ник. — Я не вернусь в Санта-Фе. Лучше уж подать в отставку.

— Хорошо. — Дара улыбается впервые за время разговора. — Потому что мне кажется, что лучше уж тебя пристрелить.

Он отшвыривает свой журнал и обнимает ее.

Пятнадцать минут спустя, выйдя из флэшбэка, Ник недоумевает: как он мог забыть их любовные игры в тот вечер?

Когда Ник закончил этот сеанс, еще не было десяти вечера. Он не собирался использовать ампулы Сато, чтобы флэшбэчить на интервью с Делроем Брауном или с другим подозреваемым. Следующие шесть-семь часов он намеревался искать свои разговоры с Дарой. Ник хотел понять, что она делала для прокурора Харви Коэна, почему была в «Шести флагах» в день, когда Кэйго брал интервью у Дэнни Оза.

Ник знал, что не может свести расследование — теперь уже его расследование — к одним сеансам флэшбэка. Придется переговорить с прежним боссом Дары и Коэна и окружным прокурором Мэнни Ортегой. И возможно, попросить своего старого напарника К. Т. Линкольн помочь ему с доступом к документам.