— Вам виднее, — сказал Ник. — На измерителе КФ стрелка уже зашкаливает.

— КФ? Что это такое, Боттом-сан?

— Коэффициент фуфла.

— А-а.

— Наропский институт также занимается вашей чайной церемонией, всякими псевдохристианскими лабиринтами, икебаной, целебными кристаллами, выходом астрального тела, друидическими ритуалами, церемониями викки…[63]У вас, Сато-сан, это называется колдовством.

— Икебана и чайная церемония — вполне достойные виды медитации, — тихо сказал громадный шеф службы безопасности. — Но видимо, не у этих шарлатанов.

Один из медиков в красной мантии подошел к пандусу, где у дверей ждали Ник и Сато. По виду это был американец — но, как все здешние учителя и студенты, бритоголовый. Он сложил ладони, низко поклонился и сказал:

— Намасте.[64]

Поскольку никто из троих не был индийцем, Ник ответил:

— Привет.

Монах, или учитель, или как его там, не выказал ни малейшего раздражения, но и не представился.

— Вы пришли, чтобы встретиться с мистером Дином?

— Да, — сказал Ник, помахав своим значком, то есть черной карточкой советника. — Он уже проснулся?

— О да, — ответил монах. — Прошло уже почти три часа после его пробуждения от Прежней реальности. Мистер Дин проделал физические упражнения, поел и провел час с одним из наших надличностных советников, обсуждая свое последнее пребывание в Прежней реальности.

— И где же он? — поинтересовался Ник.

— В саду созерцания, за этим зданием. Хотите, я вас провожу?

— Не надо, мы его найдем. Буду искать плешивого мужика в оранжевой мантии.

— Намаете, — сказал монах, снова сложив руки и кланяясь.

— Пока, реинкарнатор, — попрощался с ним Ник.

По пути в сад Ник и Сато просматривали записки. Перед их отъездом из «Шести флагов» в Денвере начался дождичек. По пути в Народную Республику он прекратился, но теперь низкая гряда серых туч двинулась в считаных ярдах над вершинами пяти Флатиронов. Однако день был довольно теплым. Ник снял куртку и набросил на плечо.

В последние дни существования империи «Гугл» Дерек Дин был тамошним молодым топ-менеджером и миллионером. Он обитал в высях, далеко от того поганого мира, который наступил после Дня, когда настал трындец, и в котором барахтались и кувыркались все остальные. Почти всю свою взрослую жизнь Дин провел в нью-йоркских пентхаусах, прибрежных домах в Малибу, бронированных лимузинах и частных бизнес-лайнерах, а от беспокойств его ограждали личные телохранители. После того как последнее вложение его компании в высокие технологии сгуглилось коту под хвост, Дин благодаря своим диверсифицированным вкладам и связям стал только богаче.

Семь лет назад, когда ему было сорок пять, Дин обрел религию. Насколько смогли выяснить Ник и другие денверские детективы, у Дерека Дина не было никаких контактов с Кэйго Накамурой или его папочкой до видеоинтервью за день до убийства Кэйго. Но Дин был единственным наропским студентом Полного погружения, которого Кэйго решил расспросить перед камерой. К тому времени он пребывал в Полном погружении всего год, но, судя по допросу Дина, на который Ник флэшбэчил предыдущей ночью, экс-топ-менеджер был истинно верующим.

Платить за наропскую душевную терапию Полного погружения мог только истинно верующий. Флэшбэк стоил недорого — доллар за каждую воспроизведенную минуту, но наропские эксперты настаивали на использовании более сильнодействующей и узконаправленной его разновидности, стотры.[65]

Ник знал, что сильнодействующей разновидности флэшбэка нет. Флэшбэк есть флэшбэк. Всегда и везде. Никто не мог разбавить его без ухудшения свойств или улучшить. Он был тем, чем был.

Но если на улице пятнадцатиминутная ампула флэшбэка стоила пятнадцать долларов, то в Наропе — триста семьдесят пять.

Таким образом, Дерек Дин пребывал под флэшбэком восемнадцать часов в день, что обходилось ему в двадцать пять долларов за минуту. Плюс сотни тысяч долларов за медицинское наблюдение, особый стол и «духовные советы».

Старых долларов.

— При такой тяге к просветлению, даже имея сотни миллионов, быстро потеряешь их, — тихо сказал Сато, когда они подошли к саду — лабиринту из живой изгороди, от силы четырех футов в высоту. Шансы заблудиться были невелики.

— И наш друг воспроизводит всю свою жизнь еще только семь лет, — добавил Ник. — Осталось принимать наропскую разновидность флэшбэка тридцать восемь лет, прежде чем он дойдет до времени, когда начал погружение, — за год до того, как дал интервью Кэйго.

— А потом что? Воспроизводить те десятилетия, что он занимался воспроизведением? — спросил Сато.

Ник кинул мимолетный взгляд на японца, но суровое лицо Сато было таким же, как всегда.

— Хороший вопрос, — сказал Ник. — Спросим у него?

— Нет. Как сказали бы вы, нам обоим насрать на ответ.

Ник невольно улыбнулся и вошел в лабиринт.

Перемена, произошедшая с Дереком, оказалась просто ужасающей. Ник видел Дина всего несколько часов назад, флэшбэча на допрос, но шесть лет Полного погружения не прошли без следа. Шесть лет назад Дин был полнее, но кипел энергией, отличался быстротой реакции и пребывал в хорошей форме: теннисист-любитель из загородного клуба, способный неплохо сыграть и против профессионала. За эти годы он потерял фунтов сорок. Когда-то сильное и румяное лицо — во время первого допроса на нем почти всегда играла уверенная улыбка топ-менеджера — теперь похудело и потеряло всякое выражение. Остался лишь пустой, недоуменный взгляд: как у детей с синдромом Дауна, подумал Ник. Предплечья Дина выступали под свободной оранжевой мантией: сплошные кости с бессильно висящими на них остатками мышц. На когда-то крепких руках торчали старческие, дрожащие, подергивающиеся сухие веточки — пальцы. Но больше всего, наверное, Ника встревожили ногти — длиной в три дюйма и цвета мочи.

Дин сидел на низкой скамеечке между живой изгородью и гравиевой дорожкой, упорно не отводя взгляда от задних дверей конференц-зала. Ник присел на скамеечку напротив Дина и назвал себя, но не стал представлять Сато или протягивать руку.

— Почти пришло время возвращаться… в… под… назад, — пробормотал Дин слабым хриплым голосом. — Почти пришло.

— Вы помните меня, мистер Дин? — спросил Ник, повышая голос, чтобы привлечь его внимание.

Туманный взгляд переместился на лицо Ника.

— Да. Детектив Боттом… так мне сказали… меня хочет видеть детектив Боттом. Но мне уже почти пора. Понимаете… возвращаться… понимаете.