Песни, пляски, музыкальные конкурсы и прочие развлечения перемежались раздачей угощения, конными выступлениями, собачьими бегами и многим другим. Так что поглазеть тут было на что, но главное событие – фейерверк – было запланировано на более позднее время.

По статусу Алене полагалось постоянно находиться рядом с Василием Петровичем на своем месте хозяйки праздника. Но проблема в том, что оттуда ей не было бы видно место, где сидела Екатерина Павловна. А Алене по какой-то причине было очень важно знать, что происходит возле этой женщины. Она чувствовала, что появление Екатерины Павловны на празднике – не случайность.

Алена нашла выход из положения и время от времени Инга по ее просьбе улучала момент и отходила чуть в сторону, чтобы видеть, по-прежнему ли находится Екатерина Павловна на празднике.

Каждый раз, возвращаясь, она докладывала подруге:

– Она все еще там.

– Кремень тетка!

– Лицо у нее точно как камень.

– И чего ее вдруг потянуло к людям?

– Наверное, праздник захотела увидеть.

– То целые дни взаперти сидела, никого к себе не допускала, а тут вдруг появилась.

– Ну и что? Пусть сидит, хоть немного отвлечется от своего горя.

– Мне это не нравится. Еще вчера я заходила к ней, просила, чтобы она отказалась от своего затворничества, она со мной даже не захотела разговаривать. А сегодня сидит… смотрит… И главное, видно, что ей это неприятно.

Алена тревожилась не напрасно. Еще на похоронах Наташи ее мать громогласно заявила всем, кто ее слышал, что не смирилась и не смирится со смертью дочери и, покуда будет жива, станет разыскивать убийцу. И в этом плане арест Миши никак не повлиял на решимость Екатерины Павловны.

Насчет Миши она высказалась резко и прямолинейно, как делала это всегда:

– Я не верю, что этот сопляк мог убить Наташку и в придачу еще двух баб. Это сделал кто-то другой.

Но кто? Возникали разные версии, но ни одной, которая бы привела к реальному задержанию преступника, пока не появилось.

Алена взяла бинокль, лежащий рядом с ней, и начала рассматривать толпу гостей. Внезапно она вздрогнула. В толпе гостей мелькнуло лицо, показавшееся ей знакомым. Алена снова поднесла к глазам бинокль, но больше ничего интересного не увидела.

Сначала она потрясла головой, а потом, наклонившись к подруге, сказала:

– Или я сошла с ума, или я видела тут Арину.

– Кого? – рассеянно переспросила у нее Инга.

– Арину. И она в мужском костюме.

– Ну, это вряд ли.

– Что в мужском костюме?

– Нет, что она вообще приехала.

– Почему?

– Если бы Арина задумала вернуться в «Дубочки», – объяснила свою точку зрения подруге Инга, – то она бы уж тебя оповестила. Разве такая важная персона согласилась бы остановиться где-то в простом номере? Нет, только апартаменты в хозяйской усадьбе и все прилагающиеся к этому привилегии.

– Тем более что в «Дубочках» сейчас все номера забиты под завязку.

В связи с наплывом гостей Василию Петровичу в преддверии большого праздника и хорошей погоды даже пришло в голову установить на лугу несколько многоместных палаток с раскладными походными кроватями в них. Эти палатки он приобрел для открытия летнего детского лагеря, но, пока дело до этого не дошло, в палатках на раскладных кроватях устроились неприхотливые журналисты и прочие непритязательные гости и участники праздника.

– Хоть какая-то крыша над головой.

Вот только туалетные удобства были не в самих палатках, а на улице. Душ находился там же. Да и с горячей водой был напряг – на всех желающих ее просто не хватало. Даже на мгновение предположить, что Арина с ее великосветскими запросами могла бы удовольствоваться приютом в одном из подобных мест, показалось Алене невозможным.

– Да нет, бред какой-то.

К тому же от матери Алена слышала, что Арина занята подготовкой к похоронам тети Веры, готовя какое-то невообразимо пышное торжество и обещая вскоре сообщить о дне проведения церемонии.

– Так что Арине явно не до праздника у нас в «Дубочках», – заключила Инга.

Алена в ответ с облегчением вздохнула:

– Да, значит, я ошиблась.

Она снова принялась вертеть головой по сторонам, взяла бинокль и, замерев, неожиданно произнесла:

– Но теперь я точно вижу знакомого.

– Кого?

– А ты посмотри сама.

Голос подруги звучал так весело и задорно, что Инга невольно взглянула в ту сторону, куда указывала ей Алена, и сердце у нее радостно дрогнуло: пробираясь через густую толпу празднующих, к ней медленно, но верно двигался ее любимый Залесный!

– Он тут! – вскочила на ноги Инга, не сдерживая своего восторга. – Он приехал! Не может быть!

Но приходилось поверить. Это был Игорь.

– Ко мне приехал! – ликовала Инга. – За мной! Значит, он все-таки меня любит!

Инга бросилась навстречу Залесному, который был явно удивлен такой бурной встречей. И вроде бы, когда Инга только подбегала к нему, на его лице даже мелькнуло выражение, похожее на страх. Однако уже после минуты поцелуев, объятий и улыбок на его физиономии заиграла ответная улыбка. Правда, какая-то неуверенная, робкая и даже жалкая.

– Инга, дорогуша… значит, ты меня еще немного любишь?

– Как ты можешь такое спрашивать? Конечно, я тебя люблю!

– Вот и хорошо.

– А ты? Ты меня любишь?

– Поговорим об этом потом.

– Как это потом?

– Но я ведь приехал сюда, не правда ли? Значит, у нас будет время, чтобы все спокойно обсудить.

Это не было похоже на то романтическое объяснение в любви, которое успела придумать для себя в мечтах Инга. Но, к сожалению, сказать об этом Залесному у нее тоже не было времени. Пока Инга прикидывала, в каких бы выражениях сообщить любимому мужчине о том, что его признание ее, мягко говоря, не удовлетворило, и как бы сделать так, чтобы чудом восстановленный, и то не до конца, мир не разрушился бы тут же окончательно, к ним подошел Ваня. Последний по долгу своей службы тоже присутствовал рядом с Василием Петровичем и его гостями.

Он тут же подал руку Залесному и произнес:

– Рад тебя видеть. Хорошо, что ты выбрал время и приехал.

– Разве я мог не приехать?

– Отлично, ты нам сегодня пригодишься.

Алена с удивлением взглянула на Ваню. Она знала о соперничестве между ним и Залесным. В прежние встречи Ваня в лучшем случае приветствовал Залесного угрюмым кивком. А если соперники и говорили друг с другом, то исключительно обмениваясь колкостями. И вдруг такая теплая встреча. С чего бы это?