– Это все невероятно, – проговорил он. – Это похоже на какой-то грандиозный обман. Простите... Может, не обман, а ловкий фокус, у которого есть маленький секрет. И я пытаюсь понять, в чем он.

– Не пытайся! Знаешь, сколько лет мне понадобилось, чтобы узнать этот секрет? А ты хочешь все с ходу...

– Этот секрет – личность! Как можно пересадить в новое тело личность? Мозговые клетки самые уязвимые, память распадается в первую очередь. Иногда она не выдерживает даже пятиминутной клинической смерти, а за десять часов от нее вообще ничего не останется...

– Вот тут ты попал в точку, парень. Это и есть тот секрет, который я тебе никогда не расскажу. Только уточню: не десять часов, а примерно семьдесят. А я попал к своей Александре лишь через восемьдесят и потому опоздал.

– Семьдесят часов?! – изумился Гриша. – Вы хотите сказать, что личность сохраняется трое суток после биологической смерти?

– Выпей и успокойся, – усмехнулся Шамановский.

Григорий не заставил себя упрашивать. Он сделал хороший глоток джина, потом начал шарить по карманам. Главный с понимающей усмешкой бросил перед ним пачку сигарет. Он пристально смотрел, как Гриша принимает его откровения. Должно быть, забавно наблюдать за человеком, которому только перекроили мировоззрение.

– Ну и видок у тебя, – рассмеялся Шамановский. – Как у трахнутой монашки: страшно, но здорово... А знаешь, я кое-что тебе все-таки открою. Самую малость. Вот это... – он смахнул со стола бумаги и нашел золотую статуэтку, – это памятник овечке Долли, который я поставил на своем столе. Он из чистого золота, хотя, если честно, овечка того не стоит. Она – просто вымпел на мачте, она – знак того, что тайны больше нет. На самом деле людей выращивали, как редиску, задолго до этой овцы. И есть еще более важный персонаж, которому я памятники отливать не стану. Это Адольф Гитлер.

Он уставился на Гришу, оценивая реакцию на слова. Но того уже невозможно было удивить. Шамановский продолжил:

– Я открою тебе, что память – это не только количество и структура белка в нервных клетках. Это еще и поле, и оно распадается не так быстро, как белок.

– Поле? – переспросил Гриша. – Вы хотите сказать... Черт возьми – душа!

– Душа, – подтвердил главный. – А почему «черт возьми»? Твой врожденный материализм ни капли не страдает. Мы же имеем дело с наукой, а не с мистикой. Душа – не больше чем биологическое электричество. Что тут странного?

– Не странно, а просто уму непостижимо! – воскликнул Гриша. – Биологическое электричество, которое самостоятельно существует трое суток, когда тело уже начало разлагаться! Куда же это электричество потом девается?

– Не знаю, – пожал плечами главный. – Может, распадается, а может... – Он поднял глаза к потолку. – Не исключено, что еще девять дней оно летает над кроватью покойного...

Гриша понял, что Шамановский насмехается.

– При чем тут Гитлер? – спросил он.

– Он первым догадался спросить у отрезанной головы, что она чувствует. Ты не слышал про эксперименты, которые проводились в концлагерях? Людям отсекали головы, а потом проверяли – как быстро угасают рефлексы, как долго сохраняется электрическая активность...

– Может, я слышал что-то подобное, но...

– Но совсем мало, да? Результаты этих экспериментов были засекречены, а потом как бы потеряны... Понимаешь?

– И вы знаете результаты?

– Если быть точным, я знаю людей, которые повторили эксперименты. Это было не так давно в одном восточном государстве, свободном от моральных оков... Впрочем, хватит тебе информации. Я думаю, ты и сам понял: если вовремя продублировать электрическую активность мозга искусственным полем, то...

– То личность не распадется, – закончил Гриша. – А душа останется бессмертной. Скажите, кто вы по специальности?

– Я вообще-то не медик. Я молекулярный биолог, и моя тема – химическая природа памяти. Видишь, какая жизнь-то интересная пошла? Память и иммунология – вроде никакой связи, однако работаем мы с тобой в одной упряжке.

«С традиционной медициной может быть покончено в любой момент, – думал Григорий. – Из всех специальностей останется место только для одной – генетики. И еще, пожалуй, психиатрии. Зачем проводить сложные терапии, зачем резать и переиначивать тело, если в любой момент можно просто подарить человеку новенькое, с иголочки. Вернее, не подарить, конечно, а продать. Пока, по словам Шамановского, это безумно дорого. Но плоды науки имеют обыкновение дешеветь. Что, если в будущем затраты на репродукцию тела сможет покрыть обычная медицинская страховка?..»

– Сколько уходит времени, чтобы вырастить тело? – спросил Гриша.

– Это вопрос денег, парень. Хотя и не только их. Вообще, чем медленнее идет процесс, тем лучше результат. Смотря какую цель поставил заказчик. Мы можем за три месяца вырастить дрянную оболочку, как на дешевых сосисках, и сунуть в нее психоформу. И обойдется это недорого. Но результат... Человек начнет рассыпаться еще по дороге домой. Отказы органов, разрушение эндокринной системы, сбои кровоснабжения, некрозы – и все это каждый день, по нарастающей. Дешевка – она и есть дешевка. Хорошее тело растет не меньше полутора лет. Лучше – еще больше, но пока никто не заказывал.

– Полтора года – не так уж много за возвращение жизни и девственного здоровья.

– Ты не совсем прав, парень, – сказал Шамановский, закуривая. – Здоровья не будет. Все эти фокусы не проходят для человека даром, природа берет свое. Ты и сам видишь, сколько мы каждый день тратим лекарств. Вся их жизнь – на кончике иглы. Я же говорил – по сути, они покойники.

Он курил, не замечая, что пепел сыплется на рубашку. Гриша не мог разделить его пессимизма, хотя и видел ему объяснение. Шамановский относился к своей работе как опытный ремесленник, он знал наизусть каждый нюанс, видел и трудности, и недоработки, и слабые места. Для него это будни. Он пережил тот момент, когда еще хотелось поздравить человечество с тем, что разум победил саму смерть.

Впрочем, нет, не победил. Пока еще только отогнал на несколько шагов.

– А что, если смерть была естественной? – спросил Григорий. – Скажем, от старости.

– Понимаю, к чему ты клонишь, – усмехнулся Шамановский. – Ничего путного не выйдет. Пойми простую вещь: я научился лечить очень тяжелые, фактически смертельные случаи, но это не значит, что я изобрел формулу бессмертия. Можно, конечно, восстановить дряхлое умершее тело, но оно тут же откажет – по той же естественной причине.

– Но не обязательно восстанавливать дряхлое тело! Процесс старения можно остановить прямо в ванной, нейтрализовать эти ферменты и гормоны.

– И вернуть старику молодость? Это невозможно, парень. У старика не может быть молодого тела, в природе все взаимосвязано. Психику нельзя оторвать от биологии, как и огонь от свечи. Они влияют друг на друга. Свеча питает собой огонь, а огонь – разрушает свечу.