— С ним все будет в порядке, — прошептала я медузе, лишний раз напоминая это и себе, и принялась за список капельниц, которые стоило сделать.

На лету вставлять иглу в вену, как Дэйран, я не умела. Но, к счастью, у него в обеих руках стояли катетеры. Мне оставалось только менять капельницы вовремя. Когда время приблизилось к полуночи, я уже еле сидела на кушетке.

Мари заходила еще раз, но неизменно осталась довольна осмотром. Джиджи давно сполз в банку, и лишь пузыри на поверхности жидкости давали понять, что медуза еще не спит.

К счастью, оставалась всего одна капельница. Активировав ее, я сдвинула наши койки и скрутилась на своей. Смартком был настроен на любые критические показатели, капельница через два часа автоматически отключится, поэтому смысла изводить себя дальше не было.

Едва моя голова коснулась подушки, я сразу же уснула.

Мне снился рассвет на Каире.

Два солнца поднимались из-за гор с разных сторон горизонта, разгоняя ночную тьму. И та отступала, светлея от непроглядного черного до сиреневой пастели. Вокруг одного светила мазками-чешуйками сбились, словно рыбки в стайку, все оттенки пурпурного, у другого — красно-оранжевые. Краски, переливаясь, дышали, словно живые. Я тянула к ним руки, окуная в них пальцы, и рисовала рассвет. Вспоминала уроки Эрика и воплощала его технику в перламутровом небе. Сердце радостно билось в груди, лицо ласкали теплые солнечные лучи, и я готова была поклясться, что чувствовала их нежные упругие касания. Я тянулась к ним, запрокидывая голову и подставляя шею. Прикосновения были так приятны, что я даже зажмурилась от удовольствия и, кажется, тихо застонала. Это тепло казалось не столько согревающим тело, сколько душу.

А тем временем прикосновения становились все более реальными. Чьи-то пальцы нежно гладили по моей скуле, мягко касаясь губ, соскальзывая на шею… Вскоре я четко осознала, что уже не рисую небо, и практически проснулась, а касания никуда не делись…

Открыла глаза и встретилась с блестящим взглядом Дэйрана в полумраке. Он лежал все также на спине, протянув ко мне руку. Его пальцы опасливо замерли на моем лице, а губы тронула легкая улыбка.

— Привет… — прошептал он.

— Привет, — повторила тихо, словно мы могли кого-то разбудить.

— Ты как? — улыбнулся он чуть шире.

— Хорошо… а ты?

— Тоже, — он сделал осторожно глубокий вдох. — Прости, что разбудил… но я скучал по тебе.

Я так и замерла, кусая губы, но, быстро опомнившись, ответила:

— Я тоже очень соскучилась… и испугалась.

И накрыла его руку, все еще робко оглаживающую мое лицо, своей.

— Я тоже испугался, Леа, — вдруг сказал он, переплетая наши пальцы, — что не увижу тебя больше…

Сжала его руку сильнее, не зная, что сказать. Он выглядел таким растерянным после этих слов, как будто признался себе в этом впервые, а заодно и мне.

— Даже не надейся, — решила разрядить обстановку и улыбнулась. Но следом фыркнула, не сдержавшись: — Стоило только избегать меня все эти дни!

Он долго смотрел на меня, прищурившись, заставив пожалеть о сказанном:

— Я был уверен, что ты отвернулась от меня…

— С чего вдруг? — не поняла я.

— Я же сказал тебе, что наемный убийца, Леа…

Теперь была моя очередь смотреть на него с прищуром.

— Ты ничего этим не добился, я даже не помнила об этом в тот момент, когда ты меня спрашивал, нужен ли мне! Ты мне нужен! И всегда был! И, я подозреваю, года четыре уже, как.

Говорить вдруг стало невероятно легко. Стоило только раз попробовать! Дэйран смотрел на меня внимательно, словно видел что-то свое. Он всегда делал это так, как будто знал обо мне больше, чем кто-либо другой.

— Расскажи, что случилось в пустыне? — решила сменить тему. — Как так вышло, ведь ты говорил, что вы скоро вернетесь…

— Раньше никогда не бомбили гуманитарные дороги, — прикрыл он глаза. — А теперь, вероятно, поджидали. Мы проехали уже больше половины пути, когда первая ракета попала в холм за нашим грузовиком. Потом еще две спереди…

Он устремил взгляд в потолок, а я не могла отвести свой от его лица. В его глазах билась такая жгучая ярость, что становилось страшно даже просто находится в ее эпицентре. Я пошевелила своими пальцами в его руке, стараясь отвлечь.

— Ты правда сейчас нормально себя чувствуешь? — села, поджав ноги, и слегка склонилась над ним. — Ничего не болит? Мари говорила, было пробито легкое и…

Договорить я не успела. Он смотрел на меня пару мгновений каким-то насмешливо-хищным взглядом, словно подпускал ближе, а потом рывком дернул на себя. Я еле успела выставить руки, чтобы не рухнуть на него и все те датчики, что подозрительно взвизгнули на всю палату от наших действий. А Дэйран, не замечая этого, притянул меня к себе и впился в мои губы своими. Жадно, страстно, жестко, сдаваясь полностью той силе, что тянула нас друг к другу все это время. Между нами не осталось места робкой нежности, лишь испепеляющее желание взметнулось жидким огнем в венах. И датчики приборов охотно подтвердили наш общий на двоих диагноз. Увы — неутешительный…

— Смотрю, кости уже срослись, — усмехнулась устало от входа Мари.

Я вздрогнула. Но нервы Дэйрана оказались гораздо крепче, и мне пришлось досадливо кусануть его за губу, чтобы заставить прекратить и выпустить меня.

— Теперь понятно, что с твоим пульсом, а то я подумала — побежал уже куда-то, — доктор подошла ближе, улыбаясь и поглядывая на непривычно высокие показатели давления на мониторе. — Как себя чувствуешь?

— Бывало хуже, — отозвался Дэйран, и мне захотелось его стукнуть. Какого черта было чудить, если ему плохо?!

— Ну, еще бы, — серьезно отозвалась Мари, — легкими ты раньше не разбрасывался по пустыне…

И принялась его осматривать, попутно поправляя сметенные нашей страстью датчики. Перевязывать пришлось тоже по новой.

— Дэйран, я так старательно заливала в тебя кровь, береги ее пожалуйста. Больше нет в запасе, — улыбалась Мари.

Эти ее слова напомнили мне о предстоящем с ним разговоре. Кровь для киборгов была особой, и заготовить ее было не так просто. Хотя, если есть киборг поблизости, все может упроститься.

— И, как бы ни хотелось, прошу тебя, не делай резких движений… Хорошо? — продолжала увещевать доктор. — Потерпите несколько дней, пока раны заживут.

Раскаяния на лице подопечного Мари не обнаружила, поэтому перевела взгляд на меня. А я была готова сгореть со стыда.

— Спеленаю, если еще рыпнется, — пообещала мстительно.

Доктор хрипло рассмеялась и вышла, предварительно сбросив мне план капельниц и инъекций на сегодня.

— Ты голоден? — рассеяно спросила я, просматривая список на смарткоме.