О, насчет страха и штанов хорошо подмечено. Я опустошил отдел мужского белья в ближайшем «Павильоне». Закупаюсь по ночам, чтобы соседи не видели. А когда нагажу в штаны, тайно бросаю в соседские мусорные баки, чтоб меня не заподозрили в авторстве. Какое уж тут восхищение? Сплошной завал.

Дорогой Интернет, открою тебе маленький секрет: пишу я в этот блог отчасти затем, чтобы не наделать под себя от кромешного ужаса. В последний раз я провел неделю, ничего не написав, еще в студенческие годы, когда провалялся шесть дней в больнице из-за нешуточных бед в кишках (лирическое отступление: я эпично отравился общажной хавкой – она частенько не первой свежести; отравился не я один, и до конца года мое общежитие ласково называли «Блевот-холл»). И даже в больнице, когда содержимое моей толстой кишки норовило заглянуть в мне глотку, я сочинял сюжеты и воображал диалоги. А сейчас, когда я пытаюсь составить сюжет или сделать диалог для сценария, в мозгу – глухая стена.

Я! Просто! Не могу! ПИСАТЬ!!!

Раньше такого не случалось никогда. У меня нутро смерзлось от страха. Это конец. Я выпустил пар, в баке нет горючки. Отныне вся моя радость – авторские выплаты да сценарии образовательных телепередач. Мать честная, да пристрелите меня, чтоб не мучился!

Мне только и осталось, что:

а) смешать коктейль из антифриза пополам с оксиконтином, выдуть, а потом всласть понежиться в ванне в компании тостера;

б) писать до ошаления в блог – это вроде метадоновой терапии.

Один из этих вариантов не подразумевает, что меня через неделю найдут в виде вздувшегося трупа. Догадайтесь, какой именно.

Что же касается шуток – приведу пример. Когда мне было двенадцать, у меня лопнул аппендикс. Когда мою тушку заволокли в операционную, я спросил у доктора: «А я смогу потом играть на пианино?» Он ответил, чтоб я не беспокоился, что обязательно смогу играть. А я кричу: «Как здорово! Я раньше-то не играл!»

После чего меня отключили наркозом.

То есть, даже когда я готовился помирать от неизбежного перитонита, я все еще пытался шутить. Не очень-то удачно, конечно. В послеоперационной палате мой родитель сказал: «Сынок, в мире столько подходящих для момента шуток, а ты выдал именно эту. Ты точно не мой сын». Видите ли, мой папа серьезно относился к шуткам.

Итак, краткая версия вышеизложенного: если б я в самом деле вываливал свое дрожащее с перепугу нутро в Интернет, вы уже удрали бы отсюда подальше. А я отправился бы погостить в морг. Так что лучше уж отшутиться.

Разве нет?

АП

* * *

Ага, наметился прогресс. Вот письмо от следующего номера в моем списке.

Дорогой Анонимный писака!Ваше письмо меня очень заинтересовало и, признаюсь, заинтриговало. Действительно, происходящее в моих книгах перекликается с событиями моей жизни. А умелая двусмысленность ваших вопросов наводит на мысль, что и ваши персонажи вторгаются в вашу жизнь.Кстати, завтра я прилетаю в ЛА на встречу со своим агентом поговорить о проекте, который мы делаем на студии XXXXXXXXX. После того как отдам дань профессии, неплохо было бы встретиться и пообщаться. Мой отель – XXX XXXX XXXXXXX. Если у вас есть время, давайте встретимся в пять, в баре внизу.

С наилучшими,

XXXXXX XXXXXX

А вот это звучит многообещающе. Нет, так: МНОГООБЕЩАЮЩЕ. Теперь для меня главное – не лопнуть от энтузиазма и нетерпения в ближайшие сутки. К счастью, я весь завтрашний день на совещаниях. Да, именно что «к счастью». Чем больше я сижу на совещаниях, тем меньше меня спрашивают про сценарий, над которым я, предположительно, работаю. Иллюзию работы поддерживать все труднее. Я дошел до того, что предложил одному из сценаристов рангом помладше сотрудничать: он набрасывает сюжет и, возможно, делает первый черновик. Да, я могу заставить беднягу выдать на-гора черновик, потому что я – начальник. И виноватым себя не почувствую, так как парень должен мне денег. Конечно, моя совесть тревожится слегка. Но не в такой степени, как могла бы.

Надеюсь, завтрашняя встреча окажется полезной. На совещаниях и эксплуатации подчиненных далеко не уедешь.

АП

* * *

Ну вот. Встреча состоялась. Ее зовут Дениз Хоган. Будучи сценаристом, наш разговор я передам в привычной для меня форме.

Сцена: кафе в гостинице, угловой столик, день.

За столиком двое, перед ними остатки кексов, в руках – чашки с кофе. Встречаются Анонимный писака и Дениз Хоган. Разговор уже продолжается больше часа. Анонимный писака детально изобразил свой кризис и его природу.

ДЕНИЗ

Очень интересное у вас положение.

АНОНИМНЫЙ ПИСАКА

Мне кажется, слово «интересное» тут не очень подходит. Я б сказал, «охренительно завальное».

ДЕНИЗ

Да, похоже.

АП

Но ведь такое случалось и с вами? Персонажи в ваших романах всегда ссорятся с вами, спорят и, невзирая на ваши желания, делают свое и по-своему. Это ваш фирменный прием. И пишете вы об этом так, будто все произошло на самом деле.

ДЕНИЗ

(осторожно)

Думаю, нам следовало бы кое-что уточнить в связи с этим.

АП

(отстраняясь)

Кое-что уточнить? Это звучит как «эй, психопат чокнутый, вовсе ничего на самом деле не происходило».

ДЕНИЗ

(робко)

АП, я могу быть с вами откровенной?

АП

Принимая во внимание то, что я перед вами вывалил за прошедший час, – конечно, бога ради.

ДЕНИЗ

Я здесь потому, что прочла ваш блог.

АП

У меня нет блога.

ДЕНИЗ

Под вашим настоящим именем – нет. Вы ведете его как «Анонимный писака».

АП

(сокрушенно)

Ох! Черт возьми!

ДЕНИЗ

Успокойтесь, пожалуйста, я не хочу засветить вас!

АП

О, мать!

(Он встает, думает уйти, переминается в нерешительности и садится.)

Как вы обнаружили его?

ДЕНИЗ

А как в наши дни всякий эгоист находит известия о себе? У меня в «Гугле» оповещалка на мое имя.

АП

(вороша шевелюру)

Гребаный «Гугл»!

ДЕНИЗ

Я подумала, кто-то готовит исследование о писателях, ломающих стену между автором и героем. Потом увидела, о чем ваш блог, и подключила к своей ленте новостей. Еще до того, как вы написали, я поняла, что вы захотите поговорить со мной.