Она вошла в вестибюль дома Регги и нажала на кнопку на стене. Ее стало одолевать беспокойство. Казалось, что ей ничего больше не оставалось, как уйти, когда длинноногая рыжеволосая женщина в кроваво-красном пальто из лакированной кожи, незаметно спустившаяся по лестнице, театральной походкой направилась к выходу. Мэгги узнала в ней певицу кабаре Лорну Дугал. Хотя она никогда не встречала ее, у нее было несколько записей певицы, а Регги постоянно сплетничал о кавалькаде ее дружков. Открывая дверь, мисс Дугал улыбнулась во весь рот.

— Надо же, Мэгги Дарлинг, — воскликнула она. — Вот кого не ожидала здесь встретить!

— Надо же, Лорна Дугал, — нараспев ответила Мэгги, и напряжение предыдущих часов неожиданно уступило этому счастливому моменту небольшого признания своей известности.

— Я только что читала одну из ваших книг в ванне.

— Которую из?

— «Как приготовить званый обед за четверть часа».

— А я только на днях в машине слушала ваш компакт-диск «В дубовой комнате». Если бы это была старая виниловая пластинка, то, наверное, я протерла бы на ней бороздки.

— Ой, а я ваша горячая поклонница, — выпалила Лорна, ее знаменитый шарм южанки был одинаково неподдельным на сцене и вне ее. — Регги только о вас и говорит.

— Правда?

— Вы для него солнце, вокруг которого он вращается.

— О боже.

— Ну как-то так. Мне бы вас затащить к себе наверх, поставить большой кофейник и поболтать о рецептах, но у меня сегодня два выступления.

— В другой раз успеем.

— Ну разве это не странно, что мы обе знаем друг друга, не будучи знакомы?

— Да, немного.

— Это все Нью-Йорк. Ну что за болото? Я никогда к нему не привыкну, — сказала Лорна, протискиваясь мимо Мэгги в узком вестибюле. — Пока, Мэгги Дарлинг.

— Ни пуха, Лорна, — сказала ей вслед Мэгги.

Ей удалось удержать внутреннюю дверь открытой.

Спустя несколько секунд она уже стояла у выкрашенной в блестящий красный цвет стальной двери, ведущей в квартиру Регги. Изнутри была слышна болтовня по телевизору. Мэгги не особенно удивилась тому, что Регги не ответил на звонок у входной двери, и она нажала на кнопку, одновременно стуча тыльной стороной ладони в дверь.

— Регги, сейчас же открывай дверь! Это — я!

В конце концов ей надоело стучать, и она сердитым последним движением повернула ручку двери: дверь открылась.

Этаж был разделен скорее на участки, чем на комнаты, и имел в ширину более двенадцати метров. В квартире царила сверхъестественная аккуратность. Мебель представляла собой эклектичную смесь стилей: английского деревенского, «Баухаус» и «Санта-Фе». Регги лежал в мягком кресле. По телевизору показывали клип в стиле рэп, футуристическую звуковую муть, похожую на ржавые цепи и бочки, бьющиеся и трущиеся друг о друга на фоне жалобных причитаний какого-то зомби.

— Регги! — попыталась позвать Мэгги. — Дверь была открыта, и я зашла, — сказала она, стараясь быть одновременно дружелюбной и строгой.

Регги не пошевелился, и она пошла к нему по полированному паркетному полу. Тревожное чувство усиливалось в ней вместе с ритмом биения сердца. Обогнув кресло, она нашла Регги без сознания. Между ног у него была зажата выпитая почти до дна бутылка водки, в холодной влажной руке он держал пластиковую бутылочку из-под лекарств. Струйка рвоты сбежала вниз по свитеру и письму на бланке, аккуратно прикрепленному на его груди.

Мэгги принялась бегать повсюду в поисках телефона, пока наконец не нашла беспроводную трубку, заряжавшуюся в своем держателе на гранитной разделочной доске на кухне. Она набрала девять один один.

— Пришлите машину скорой помощи по адресу: Вестри-стрит, дом триста двадцать семь, район Трибека, немедленно, — четко произнесла она. — Здесь совершена попытка самоубийства.

— В подъезде есть лифт, мадам?

— Нет, пешком по лестнице на второй этаж.

— Спуститесь и откройте входную дверь. Человек дышит?

— Я не уверена.

— Убедитесь, что его дыхательные пути не забиты. Мы будем через десять минут или даже быстрее. — Диспетчер повесил трубку.

Мэгги удивилась тому, как эффективно работала система. По крайней мере хоть это работает в Соединенных Штатах. Она намочила кухонное полотенце и поспешила к Регги. Он дышал, но очень слабо. Она вытерла рвоту с его лица и свитера, сняла записку со свитера и засунула два пальца ему в рот. Никаких закупорок не ощущалось. В тот момент, когда она бегом спустилась по лестнице, бригада скорой помощи уже вбегала в вестибюль со своим оборудованием. Менее чем через тридцать секунд они уже выносили Регги на носилках с дыхательной трубкой в носу и манжетой тонометра на запястье.

— У него все еще хороший пульс, — мелодичным голосом сообщил старший группы Мэгги. Это был небольшого роста жилистый мужчина с очень темной кожей — выходец из Вест-Индии. — Не можете ли вы сказать, есть ли у этого джентльмена страховка, и если да, то от какой компании?

— Представления не имею.

— Ну, дорогая моя… — сказал старший. Три его коллеги опустили носилки.

— А мы не можем решить этот вопрос в больнице? — спросила Мэгги.

— Вы понимаете, в этом-то и проблема. Если мы не определим страховую компанию, мы обязаны доставить джентльмена в больницу скорой помощи Бельвью. Вы хорошо знакомы с городскими больницами, мадам?

— А разве нельзя доставить его в Университетскую или в Корнельский медицинский колледж?

— Теперь вижу, что вы понимаете. Весь вопрос в оплате услуг скорой помощи. У нас должна быть гарантия оплаты.

— Сколько это стоит?

— Стоимость доставки — двести долларов, оплата труда — по пятьдесят долларов на человека, плюс оборудование, перевязочный материал, капельница и все такое прочее.

Мэгги достала из сумочки бумажник и принялась вынимать оттуда пятидесятидолларовые банкноты. Когда у нее в руке оказалось долларов четыреста пятьдесят, старший группы все еще стоял, как бы ожидая получить больше.

— Вы не делали перевязку и не ставили капельницу.

— За приезд после девяти вечера взимается дополнительная плата.

— Сколько?

— Пятьдесят долларов.

Мэгги закатила глаза и протянула ему купюру, показав раскрытый бумажник, чтобы убедить его в том, что он пуст.

— Мы готовы ехать, мадам, — сказал старший, сложив деньги и опустив их в нагрудный карман белой медицинской курточки. — А уж будет ли это Университетская или Корнельский медицинский…

Они довезли ее до Корнельского медицинского колледжа в своей машине, но внутри доктора оставили ее дожидаться в комнате с такими ослепительно яркими флуоресцентными лампами, что она почувствовала себя запертой внутри телевизора. В пугающей скуке этой навевающей клаустрофобию комнаты Мэгги выудила предсмертную записку Регги из бюстгальтера. Она была написана зелеными чернилами чрезвычайно аккуратным почерком печатными буквами. В ней было написано: