Сделав несколько шагов за порог, Ким отметил, что они попали в очень странное место.

По обе стороны от прохода громоздились одна на другой клетки, явно служившие жилыми ячейками, и это была крайне жалкая пародия на синтет-сити. Кособокие и разные по размерам, клетки были сделаны из чего попало: листов пластика, досок от ящиков, железных пластин. Ещё тут было много распиленных напополам контейнеров, и не оставалось сомнений в том, откуда здешние чокнутые архитекторы брали стройматериалы.

Ячейки были завешены шторками из кое-как скреплённых друг с другом кусков одежды или вообще открыты на всеобщее обозрение вместе с жильцами. Некоторые провожали их любопытными или безразличными взглядами, другие спокойно занимались своими делами. Ким не успевал рассмотреть этих людей подробно, но в одном был уверен: все они были какие-то не очень нормальные.

Следом за головастым они вышли вроде как на центральную площадь. Несколько крепких ящиков стояли по кругу, на одном из них сидела пожилая женщина и сосредоточенно шила на руках что-то ало-бурое.

Экскурсовод показал Киму на один из ящиков, подмигнул, скривив физиономию, и деловито двинул прочь. Ким сгрузил Ерика и распрямился. Несколько лиц выглядывало из-за занавесок в клетках, кто-то вышел из бокового прохода и прислонился к кривому углу. Индра оглядывался вокруг со смесью недоверия и отвращения; женщина, не обращая на них внимания, продолжала шить.

– Дыра, – сказал Ерик. – У моих в лесу и то…

– Чего мы ждём? – спросил Индра.

– Пока я закончу, – Ким обернулся и увидел, что женщина воткнула иголку в шитьё и подняла голову. Её лицо оказалось немолодым, суровым и испещрённым рытвинами.

Ким оценил то, как уверенно Индра выступил вперёд, но не собирался отдавать инициативу.

– Мы заблудились, – быстро сказал он. – Мой друг вывихнул ногу, и мы не можем попасть наверх. Мы не знали, что тут кто-то живёт.

Женщина молчала так долго, что Ким испугался: вдруг они нарушили какое-то местное правило, и головастый побежал за топорами и кольями?

– Отсюда наверх не попасть, – сказала она наконец. – И сверху сюда. Поэтому здесь кто-то и живёт.

– Как нам выйти? – спросил Индра. – Через седьмой сектор?

Женщина перевела тяжёлый взгляд на него.

– Долго идти, – проговорила она и посмотрела на Ерика. – Давайте поглядим на ногу.

– Вы биотехник? – Ким сделал всё, чтобы подозрение в его голосе не прозвучало слишком явно.

– Нет, – ответила женщина, вставая. Она была не велика ростом, но казалась выше из-за ровной уверенности в каждом жесте. – Ведите его.

Киму ничего не оставалось, как помочь Ерику подняться.

– А если она местный псих? – пробормотал Ерик так тихо, что Ким едва расслышал.

– Не псих, – ответила женщина, не оборачиваясь. – Я местный бог.

После этого заявления Ким серьёзно засомневался, стоит ли им идти дальше. Но выбора, похоже, не было. Из проулков между лачугами вышли несколько человек и брели за ними на расстоянии; у одного не было руки, ещё один при каждом шаге подпрыгивал и дёргался.

В ячейке, чуть более просторной, чем остальные, уже возился с раскладной кроватью их старый головастый знакомый. У стен громоздились пластиковые коробки. Повинуясь жесту бога, Ерик уселся на кровати. Ким встал рядом, а Индра занял стратегическую позицию у входа, где осталась их не очень приятная свита.

Ерик стащил кроссовок, и женщина ощупала раздутый сустав. В следующую секунду дикарь заорал от боли и ярости, Ким подскочил на месте, а Индра резко развернулся ко входу и угрожающе согнул руки.

– Вывихнул, правда, – констатировала женщина, отходя от Ерика, готового наброситься на неё с кулаками. – Но теперь будет в порядке.

Она подняла крышку одной из коробок и стала неторопливо рыться внутри. В результате на свет появилась большая пластиковая бутылка с прозрачной жидкостью, какой-то клубок сероватых лент и что-то вроде крышки, из которой торчала толстая игла.

– Только попробуй! – Ерик вскочил на ноги, но тут же скривился от боли и рухнул обратно.

– Регенератор тканей, – сказала женщина, отвинчивая крышку бутылки и заменяя её на ту, что была с иглой. – Либо так, либо ковыляй три недели.

Ким в ужасе смотрел на этот дикий самодельный инжектор, но последний аргумент для Ерика, видимо, оказался решающим: он двинул желваками и буркнул: «Ладно».

Сильным движением женщина всадила иглу в опухоль на дикарской лодыжке (Ерик дёрнул головой, но смолчал) и, не скупясь, сжала бутылку в руке. Вытащив иглу, она споро забинтовала ногу с помощью серого мотка.

– Сутки покоя, – сказала она, убирая бутылку с регенератором. – Можешь остаться здесь.

– Вот спасибо, – проворчал Ерик.

– Может, у вас и еда найдётся? – вкрадчиво спросил Индра, с интересом оглядывая коробки.

Женщина смерила его взглядом.

– Отчего нет, – сказала она, подходя к дверному про ёму, у которого по-прежнему околачивались несколько человек. Ким видел, как женщина тихо обращается к головастому, тот с готовностью кивает и уходит.

В наступившем молчании Индра отошёл от дверей, подтянул поближе одну из коробок и сел. Под взглядом женщины, скользившим по всем троим по очереди, Киму было не по себе.

– Меня зовут…

– Нет нужды, – холодно произнесла женщина. – Зовут тех, кто надобен. Если кому-то нужна я, зовут Сугар.

– Вы тут главная?

– Тут нет главных. Я только удачливее, – Сугар посторонилась, давая дорогу головастому, который втащил в ячейку и поставил у кровати высокий ящик, могущий сойти за стол. Следом показались двое с парой стульев, которым была прямая дорога в переработку, и коробкой, в которой Ким увидел несколько металлических банок и большую бутыль воды.

Сугар поблагодарила кивком и села. Несколькими быстрыми движениями она открыла три банки, внутри оказалось что-то незнакомое, странно пахнущее, но явно съедобное.

– Вы не знаете, где находитесь, – было непонятно, вопрос это или утверждение. – Здесь живут несчастные, но я помогаю всем. Ешьте, спите и уходите.

– Откуда они тут, несчастные? – спросил Ерик, который явно не испытывал никаких предубеждений против содержимого банок и тремя движениями ложки очистил одну наполовину.

– Отовсюду, где они не нужны. Их терпят. Но некоторые как-то узнают о деревне и пробираются сюда. Здесь им лучше.

– Почему? – спросил Ким, и женщина медленно перевела взгляд на него. Сама она не ела и скрестила руки на груди.

– Там бесполезное непристойно. Неприятно. Видеть свои ошибки день за днём. Вам не понять.

– А в чём они ошиблись?

– Не они. С ними.

Индра не зря попал в анализаторы: соображал он, надо признать, быстро. Его ложка замерла в воздухе.