Марбери, не веря своим глазам, смотрел на захлопнувшуюся решетку тюремной двери и уходящих стражников.

В камере хватило бы места на десятерых. Ее хорошо освещали факелы из коридора. Шестигранник стен смыкался в свод наверху, но было и несколько приподнятых на рамах тюфяков с одеялами, и высокое узкое окно, за которым угадывалось садящееся солнце.

«Дурак я, — подумал Марбери. — Совсем безмозглый. Как я мог поверить, что советник короля Якова… О чем я только думал? И вот теперь я в тюремной камере, а моя дочь беззащитна против безумца».

Он подошел к двери и ухватился за прут решетки рядом с замком. Тряхнул дверь, ощущая кончиками пальцев замок, прижимаясь щекой к холодному железу других прутьев, выпячивая губы. Прикрыл глаза, поняв, как легко было бы справиться с замком. Несколько движений ножом, и он свободен.

Из темноты вдруг прозвучал голос:

— Не поужинать ли нам вместе?

Доктор Эндрюс выступил из мрака, тронул правой рукой дверь камеры.

— Прошу прощения, что недостаточно радушно принимаю вас, — продолжал он, вставляя ключ в замок.

Дверь распахнулась.

Марбери подозрительно рассматривал его.

«Совершенно не понимаю, почему он меня запер и почему готов выпустить. Тут какая-то ловушка».

Он рассеянно нащупал спрятанный в рукаве клинок.

Доктор Эндрюс, как будто не заметив, повернулся и первым прошел по коридору к просторной пустой трапезной. Помещение было втрое меньше кембриджского Большого зала. Стол освещало множество свечей. Накрыто было только на двоих: блюда, миски и кувшины оставались пустыми.

Длинная золотая дорожка посередине столешницы украшала стол. На полу были выложены символы, слишком большие, чтобы охватить их одним взглядом, — их края терялись в темноте. В тридцати футах над головой перекрещивались толстые темные балки, поддерживавшие потолок.

Доктор Эндрюс, опередивший Марбери на несколько шагов, молчал как могила.

Марбери сосредоточился и сформулировал в уме несколько вопросов. Где остальные переводчики? Почему его кинули в тюрьму? Почему освободили? Грозит ли ему опасность?

Ответ на последний вопрос Марбери получил, разглядев у каждой двери темные очертания стражников.

Доктор Эндрюс занял место во главе стола и жестом предложил Марбери сесть по правую руку от хозяина — что тот и сделал. Он твердо решил молчать. Тот, кто первым нарушает подобное молчание, теряет преимущество.

И вот двое мужчин долгие минуты сидели в полной тишине. Еду не подавали. Не слышно было дыхания. Стражи у дверей стояли неподвижно, как гранитные изваяния.

Доктор Эндрюс вдруг грохнул кулаком по столу так, что подскочили тарелки и опрокинулся кувшин.

— Кто вы? — взревел он. — Отвечайте немедленно! Вы — не декан Марбери!

Марбери растерялся всего на мгновение. Опомнившись, откинулся на стуле и улыбнулся. Он не собирался перебивать речь Эндрюса.

— Назвались Марбери? — презрительно продолжал тот. — Да вы ничуть не похожи на него! Я видел его всего раз, но его осанка и изящество не имеют ничего общего с вашей неуклюжестью.

— Кто же тогда я? — спросил Марбери, нащупывая спрятанный нож.

— Стража! — выкрикнул Эндрюс.

В тот же миг стол окружили двадцать человек с обнаженными клинками.

— Вы, — триумфально возвестил Эндрюс, — известный наемный убийца Пьетро Деласандер!

Марбери не сдержал короткой усмешки.

Эндрюс, весьма довольный собой, продолжал:

— А теперь вы сообщите мне истинную цель своего приезда в Вестминстер, хотя, думаю, она мне уже известна.

Марбери молчал, постепенно осознавая, что о нем не доложат королю. Человек, которого назовет в донесении Эндрюс — убийца Деласандер, — уже мертв.

Теперь Марбери оставался только побег. А для этого необходимо было вернуться в ненадежную камеру, дождаться, пока все улягутся, взломать замок и ускакать домой.

— Говорите! — приказал Эндрюс, подавшись к Марбери.

— Пьетро Деласандер, как вам известно, — величайший убийца Европы. Будь я им, я должен был бы сейчас убить вас. Вынужден, хотя бы явился сюда с другой целью.

— Убить меня? — Эндрюс расхохотался. — У моих стражников нашлось бы что возразить.

Кое-кто из стражей тоже рассмеялся. Марбери про себя отметил: смех в такой ситуации выдавал излишнюю самоуверенность. Один из них шагнул к Марбери, подняв рапиру для удара. Очевидно, капитан стражи.

— И какова же, — вкрадчиво продолжал Эндрюс, — ваша действительная цель?

— Как вам известно, ходят странные слухи, — хладнокровно объяснил Марбери. — Они касаются всех переводчиков королевской Библии. Я служу королю. Мы намеревались выявить измену в Вестминстере, представив, что таковая имеет место в Кембридже. Если бы вы приняли мятежное предложение и вызвались помочь, об этом… было бы доложено.

— Не стоит играть словами, — возразил Эндрюс. — Вы должны были убить всякого, уличенного в измене. Иначе зачем бы король избрал для подобного поручения убийцу? А уверенность короля в том, что его планам противостоят сверхъестественные силы, вполне оправдывает в его глазах такие меры.

— Не могу сказать, — протянул Марбери, отводя взгляд.

— Ну-ну, сэр. — Эндрюс покачал головой. — Вы уже так многого добились в Кембридже. Разве там не погибли двое?

— Рассказывают странные истории, — признал Марбери.

— Умно, — пробормотал про себя Эндрюс. — Король Яков умен.

— Вот как? — Марбери пожал плечами.

— Я понимаю, — сразу спохватился Эндрюс. — Вы не вправе говорить.

— А теперь я гадаю, — деликатно заметил Марбери, — появится ли что-нибудь на этих тарелках? Меня мучит голод.

Эндрюс в нерешительности уставился на стол.

— Нет, — сказал он. — Пожалуй, нет. Для полной уверенности, поймите, я должен настоять на вашем возвращении во временное заключение, пока не снесусь с его величеством. Я должен удостовериться в истинности ваших притязаний. Капитан, возьмите этого человека и поместите его теперь на нижнем уровне.

— Вы отсылаете меня обратно в камеру? — не подумав, возмутился Марбери. — Без ужина?

— Не совсем, мастер Деласандер, — ответил, вставая, Эндрюс. — Помещение, где вы находились, не так надежно, как нижний уровень, но не тревожьтесь. О вас позаботятся, пока вы здесь, — уверен, это всего на несколько дней. — Эндрюс обернулся к капитану: — И пусть ему принесут ужин — все, что собирались подать на стол.

— Конечно, — мгновенно отозвался капитан.

«Не годится, — взволнованно соображал Марбери, — нельзя допустить, чтобы меня надежно заперли на несколько дней». Он стиснул рукоять кинжала.