Маркус не забывал об Акермане, но в этот момент у него была гораздо более насущная задача. Он смотрел на яростно полыхавший огонь и пытался что-нибудь придумать. Реагируй. Приспосабливайся. Импровизируй. Побеждай. Он огляделся по сторонам, стараясь найти хоть что-то, что можно было бы пустить в ход для спасения тех, кто находился в баре, и ощущая свою полную беспомощность. Но он не мог позволить всем этим людям погибнуть, пусть даже для их спасения потребовалась бы его жизнь. Он еще раз осмотрел окрестности, и тут его озарило.

Он заметил машину, остановившуюся недалеко от бара. Сидевший в ней водитель завороженно смотрел на происходящее. У Маркуса возникла идея. Он понятия не имел, сработает ли то, что он придумал. Более того, он сильно сомневался в успехе. Но он не мог просто так стоять рядом и наблюдать, как люди сгорают заживо. Я должен что-то сделать. Я должен попытаться.

Он бегом направился к машине, и звук собственных шагов показался ему доносившимся откуда-то издалека. Сердце у него бешено стучало, а все тело ломило от перенапряжения, которое он испытывал в последние несколько дней. Но его сознание оставалось ясным. Инстинкт взял верх над всем остальным, времени для размышлений больше не оставалось.

Добежав до машины, Маркус открыл дверь и вытащил водителя наружу. Он застал хозяина автомобиля врасплох, поэтому тот не успел ничего сказать и просто повалился на асфальт и ошеломленно смотрел, как Маркус прыгнул за руль.

Маркус до отказа выжал педаль газа. Ему необходимо было, чтобы удар возымел желаемый эффект. Поблизости от фасада бара он заметил пожарный гидрант и уже знал, что будет делать.

В шестилетнем возрасте он очень хотел стать пожарным и мечтал, что будет спасать людей из горящих зданий. Конечно же, он всегда романтизировал эту профессию, воображая, как вбегает в горящий дом, когда все остальные стремятся из него выбежать, и представлял себя настоящим героем. И вот момент из его детских фантазий наконец настал, но он совсем не ощущал себя героем. Его нынешнее состояние скорее можно было бы описать как безумный страх, от которого сводило желудок. Он слышал крики и плач и мог думать только об одном — о том, что его ошибка может стоить людям жизни.

Бампер автомобиля врезался в гидрант. Машину отбросило назад, а Маркус ударился лбом о стекло. Разумеется, хозяин машины останется недоволен, но в этот момент Маркуса волновало лишь одно: достиг он цели или нет. Струя воды, ударившая из гидранта, показала, что с задачей он справился.

Он потряс головой, чтобы избавиться от точек перед глазами, отъехал немного назад и поставил машину под нужным углом. Потом распахнул дверцу автомобиля, направляя ею поток воды, бивший из отверстия на месте гидранта. Конечно же, напор был совсем не таким мощным, как из пожарного шланга, поскольку усиливать давление помогала пожарная машина, но даже при таком напоре ему было трудно удерживать дверцу, стоя на скользком тротуаре.

Эндрю подбежал и встал рядом, помогая направлять поток в сторону горящего здания. Холодная вода обжигала щеки, проникала всюду, как ледяной декабрьский дождь. Удерживать напор воды, чтобы она лилась под необходимым углом, было очень непросто, а изгиб автомобильной двери не позволял направить струю точно в дверной проем бара, но все же часть рукотворного ливня попала на дверь и почти полностью сбила с нее пламя.

Уже скоро огонь утих настолько, чтобы дать шанс попавшим в ловушку людям выбраться наружу. Посетители бара падали друг на друга, толкались и работали локтями, стараясь первыми вырваться на свободу. Вежливость, внимательность и благородство были напрочь забыты. Люди протискивались в дверь, подобно обезумевшему стаду, вернувшись в первобытное состояние и руководствуясь только древнейшим инстинктом самосохранения.

Убедившись, что все получили возможность спастись, Маркус и Эндрю перестали удерживать струю воды из гидранта. Маркус отошел от продолжавшегося пожара на безопасное расстояние и, повернувшись к нему спиной, положил руки на голову, стараясь унять сердцебиение. Эндрю встал рядом с ним, пригнувшись и упершись руками в колени.

— Как тебе это пришло в голову? — спросил он.

Маркус посмотрел на него и пожал плечами.

— Разве тебе никогда не приходилось поливать лужайку перед домом из садового шланга?

Эндрю оглядел толпу спасенных Маркусом людей и кивнул.

— Пора отправляться за Акерманом.

— Нет. Ты останешься здесь и поможешь этим людям прийти в себя. К Акерману отправлюсь я один.

Эндрю выпрямился во весь рост.

— С каких это пор ты здесь распоряжаешься? Если не забыл, я агент ФБР. А ты всего лишь гражданское лицо, и я не позволю тебе иметь дело с психопатом один на один, без моего участия. Я мог бы настоять, чтобы ты вообще остался здесь, но я не настолько глуп. Я не пойду к Акерману в одиночку.

На лице Маркуса не дрогнул ни один мускул.

— Ну, значит, я глуп, потому что отправлюсь туда один. Он ведь ясно сказал: если я приду не один, он ее убьет. Я не слишком хорошо его знаю, но уверен, что он сдержит свое обещание, если я нарушу правила. Кроме того, не знаю почему, но я уверен, что должен сделать все один. Акерман сказал, что наши с ним судьбы каким-то образом связаны. Прежде я об этом не думал, но почувствовал то же самое, как только взглянул ему в глаза. Я должен попытаться его остановить. Возможно, это мое предназначение.

— Мне глубоко наплевать на твои фантазии о переплетенных судьбах. Я нисколько…

Быстрым движением Маркус выхватил пистолет из руки агента ФБР и нацелил его ему в голову.

— Это больше не тема для дискуссий.

Эндрю медленно выдохнул, прищурился и скрипнул зубами.

— Отлично.

Маркус отошел за пределы его досягаемости, опустил пистолет и крутанул его в руке, как герой старого вестерна. Вынул обойму и проверил количество патронов, надеясь, что ему не потребуется использовать ни один из них. Удовлетворенный, вставил магазин на место и передернул затвор, загнав первый патрон в ствол.

— Где расположена эта старая школа?

Глаза Эндрю все еще горели, но он указал путь, махнув рукой.

— Пройдешь два квартала. Повернешь направо. А потом иди по той улице до выезда из города. Ты никак не сможешь пройти мимо школы.

Маркус кивнул.

— Встретимся в квартире Мэгги. Если я не приду туда через час, можешь уже обо мне не беспокоиться, потому что я… буду мертв. — С этими словами он развернулся и побежал в сторону заброшенного школьного здания, на ходу поставив пистолет на предохранитель и засунув его сзади за брючный ремень. Его охватил вихрь дурных воспоминаний. Он ненавидел оружие, хотя имел настоящий талант обращения с ним. И уже в который раз он задался вопросом, почему все его таланты имели отношение к насилию и смерти. Но теперь у него возник новый вопрос: так ли уж сильно он отличается от Акермана? Быть может, Акерман просто дальше продвинулся по пути к безумию?