Акерман казался непобедимым, но у Льюиса тоже имелся спрятанный до этого момента козырь, способный уравнять шансы. Это была телескопическая полицейская дубинка, которая в сложенном виде не превышала размеров фонарика. Он опустил кисть руки вниз и разложил орудие до полной длины. А потом атаковал Акермана, прежде чем тот понял, в чем дело, и сумел среагировать. Получив удар в бок, Акерман отступил назад, за пределы зоны досягаемости дубинки.

— Льюис, ты продолжаешь меня удивлять. Я думал, мы договорились не применять оружия.

Льюис покрутил дубинку.

— Что мне на это сказать? Я тебя обманул.

Акерман улыбнулся.

— Надеюсь, перемена в нашем поединке будет спра…

Заметив возможность для нападения, Льюис сразу же воспользовался ею. Прежде чем Акерман успел закончить фразу, он сделал выпад вперед и нанес сокрушительный удар по правой коленной чашечке противника. Маньяк упал, а Льюис продолжал не переставая колошматить его по спине, пригвоздив к полу. Адреналин растекся по его венам. Он справился со своей задачей. Ему удалось нанести поражение человеку, который еще какое-то мгновение назад казался ему непобедимым.

Льюис поднял руки над головой, чтобы нанести самый мощный удар в наиболее уязвимое место противника. Если сумасшедший погибнет, то так тому и быть, но он уж точно сумеет его нейтрализовать.

Дубинка рассекла воздух, нацеленная на череп Акермана. Нанося смертельный удар, Льюис издал громкий утробный крик. Пока дубинка, как ракета, направлялась к цели, Акерман вытянул руки и перехватил ее. Ярость полыхала в его глазах подобно погребальному костру, готовому принять человеческую жертву.

Одним плавным, но мощным движением Акерман вывернул дубинку, а вместе с ней и руки Льюиса, потом сумел подняться на ноги и нанес быструю серию ударов в живот, закончив атаку сильным ударом головой по голове противника, заставившим Льюиса попятиться назад. Дубинка выскользнула из его рук.

Льюиса шатало, его ноги, казалось, сейчас не смогли бы выдержать веса даже двухлетнего ребенка. Но прежде чем он упал, Акерман схватил его за воротник рубашки и нанес ему еще несколько ударов по голове, после чего швырнул на ограждение лестничной площадки.

Льюис оперся о перила, чтобы удержать равновесие, но никак не мог избавиться от звездочек, плавающих перед глазами. Он тряхнул головой и посмотрел вверх — как раз вовремя, чтобы увидеть, как Акерман достает свое спрятанное до этого оружие. Лезвие ножа блестело в свете луны, как древний меч, обладавший мистическими свойствами, нечто, оставшееся с тех незапамятных времен, когда магия была еще жива и процветала. Глаза у Акермана тоже блестели. Он шагнул вперед, как готовый к прыжку лев.

— Это было забавно, Льюис, но время игры истекло. — Он выбросил вперед руку с ножом.

Льюис успел перехватить его запястье, прежде чем острие смогло вонзиться ему под ребра. Он изо всех сил удерживал руку Акермана, а тот пытался загнать оружие в намеченное место. Льюис уже понимал, что гордыня будет стоить ему жизни. Правда заключалась в том, что с тех самых пор, как в городе появился Маркус, он испытывал муки ревности. Директор был ему не только наставником и другом, он заменил ему отца, но от того, как он отзывался о Маркусе, у Льюиса закипала кровь. В глубине души он чувствовал, что шериф уважал Маркуса — пусть даже как противника — больше, чем когда-либо уважал его. Вот он и принял решение показать себя, а теперь поплатится за это.

Акерман придвигал лезвие ножа все ближе, Льюис отчаянно сопротивлялся. Борьба превратилась в состязание силы, и он проявил себя в нем не лучше, чем чуть раньше в соревновании умов. Убийца получил над ним преимущество и использовал его сполна. Острие приближалось дюйм за дюймом.

Лицо Льюиса побагровело от напряжения и страха. Он уже знал, что его жизнь окончилась. Слезы потекли по щекам и он прошептал:

— Нет.

Он обращался скорее к некой высшей силе, моля о помощи, нежели к противнику. Он знал, что никакой призыв к милосердию на того не подействует. Акерман отозвался на его мольбу так, как мать успокаивает своего младенца, укладывая спать.

— Ш-ш-ш, — прошептал он, сделал последнее усилие и вогнал лезвие сквозь бесполезный против ножа бронежилет Льюису под ребра.

Маска смерти опустилась на лицо Льюиса. Он побледнел от прикосновения холодных рук убийцы, успев лишь подумать о своей прошедшей жизни и о том, как она завершалась. Вспомнил долгий путь, приведший его к этому моменту. Так не должно было случиться.

Акерман провел ножом снизу вверх, разрезая его тело и забирая у него жизнь.

Холодная ночь унесла Льюиса прочь. Он погрузился в темноту и прошел сквозь врата смерти, покинул границы этого мира и окунулся в то, что лежало за ними.

Маркус не мог подобрать названия овладевшему им чувству. До этого он испытал его всего один раз — в последнюю ночь своей службы в полиции Нью-Йорка. Он словно бы знал, что оказался в нужное время в нужном месте. И даже не в нужном, а в единственно возможном — месте, где он только и мог оказаться в тот момент. Он знал, что мог убежать и ни разу не оглянуться, но знал и то, что по какой-то причине никогда не избрал бы подобный путь. Он пройдет через неведомые пока опасности и проложит путь на ту сторону. Станет героем или просто еще одной жертвой. Как бы то ни было, он узнает об этом очень скоро.

Дождь лил с неба так, словно там одновременно рыдали все ангелы. Он промок насквозь, но не спешил укрыться в здании. Он потратил еще некоторое время, чтобы как следует изучить его снаружи.

Наконец удовлетворенный, Маркус проскользнул в заднюю дверь бывшей школы. Паутина висела по всем углам, а странные узкие лучи света озаряли коридор, когда впыхивала молния, освещая мир за окнами. Вспышки, казалось, высвечивали темные фигуры, притаившиеся повсюду. Он знал, что это всего лишь игра света, но понимал и другое: за одним из углов его могла ждать встреча с темным существом, сулившая смерть.

Хотя он не спал, как ему казалось, уже целую вечность, его ум оставался острым, а органы чувств восприимчивыми к малейшему звуку, к малейшему движению. Достигнув конца коридора, он оказался у лестницы, которая вела вверх, на второй этаж, или вниз, в подвал. Он проверил оба пролета с пистолетом наизготовку, но не обнаружил никаких признаков Акермана. И все же он ощущал присутствие убийцы где-то совсем рядом. Он решил проверить верхние этажи и начал подниматься по лестнице. Ступени поскрипывали под его весом.

Маркус услышал сверху слабый шум и поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть какую-то фигуру, падавшую прямо на него. Между первым и вторым этажами располагалась лестничная клетка. Он нырнул туда, лишь чудом избежав удара того, в чем теперь распознал труп.

Он укрылся в единственном возможном месте — там, где перила изгибались кверху. Ему едва хватило места спрятаться. Он посмотрел туда, откуда упало тело, но никого не увидел, потом взглянул на труп и узнал Льюиса Фостера — правую руку шерифа.