– Сладострастие как мотив убийства, но никаких следов спермы. Черт, все сходится.

Тут зазвонил их спутниковый телефон. Они оба уставились на него, как на внеземной объект. Потом Бергер схватил трубку:

– Ди, ты прочла протокол допроса? Ты забрала у Робертссона видеокассеты?

– К этому мы еще вернемся, – раздраженно сказала Ди. – Только что звонил Робин. Он получил очень странное сообщение. Из Сербии, это ж надо! Если бы речь шла о ЕС, все выяснилось бы быстрее.

– Я вообще не понимаю, о чем ты сейчас говоришь.

– О крови. Как только провели ее анализ, результаты разослали по всему миру, это происходит автоматически.

– Извини, но я по-прежнему совсем ничего не понимаю.

– Черт возьми, Сэм. Проснись уже! Кровь из Порьюса. Море крови.

– Кровь Йессики Юнссон?

– Нет! – взревела Ди. – И в этом все дело. Это не кровь Йессики Юнссон. И волосы на расческе в ванной были не ее. Никакая ДНК в этом адском доме не принадлежит Йессике Юнссон. Теперь ты понимаешь, о чем я?

Бергер онемел. Совершенно онемел. Он посмотрел на Блум. Она все слышала, и Бергеру показалось, что ее румяные щеки побелели. Она тоже не произнесла ни звука.

– Ты еще там, Сэм? – спросила Ди после долгой паузы.

– Да, – ответил Бергер. – Но мы же сидели напротив нее, пили чай, она несколько раз почесала голову. Это должна быть ее ДНК.

– Однако это не так. Это ДНК сербки, которую зовут – точнее, звали, в этом не приходится сомневаться – Йована Малешевич. Она путешествовала в одиночестве по северной Швеции, и от нее не было никаких известий с утра воскресенья, то есть с пятнадцатого числа. Вероятно, в тот день она находилась в Арьеплуге.

– И в этот же день Рейне Даниэльссона отпустили из пансионата Линдсторп рядом с Арьеплугом, – сказал Бергер. – А вы абсолютно уверены, что это так? Сербы не могли допустить какую-то ошибку?

– У нас есть еще и отпечатки пальцев, – ответила Ди. – В том числе на старой печатной машинке Йессики Юнссон. И они тоже принадлежат Йоване Малешевич.

– И кровь на втором этаже? Кровавые очертания человеческого тела на простыне? Отрезанное бедро с клевером?

– И пятна крови на снегу, где тащили сундук, тоже. Везде кровь Йованы Малешевич.

– Но… – только и смог произнести Бергер.

Все это привело его в полное замешательство.

– И еще одна подробность, – продолжила Ди. – Причина, по которой она отправилась путешествовать так далеко от дома, заключалась в том, что ей надо было принять важное решение. Йоване Малешевич нужны были время и покой, чтобы решить, сохранить ей ребенка или нет.

Бергер сказал:

– Йессика Юнссон не была беременна, поскольку ей сделали гистерэктомию, а Йована была. И в доме, получается, нашли только ее ДНК.

– Если не считать нескольких молекул крови Рейне Даниэльссона, да.

– А пол ребенка известен?

– Йована Малешевич была на пятнадцатой неделе беременности и неделей раньше сделала в своем родном городе Нови Сад ультразвуковое исследование. Оно показало, что она ждет мальчика.

– Господи боже…

– Скорее наоборот. Я посмотрю записи Робертссона и перезвоню вам, если там будет что-то важное, – сказала Ди и положила трубку.

Блум, по-прежнему в лыжном костюме, встала, подошла к стене с материалами расследования и принялась рассматривать заметки и фото.

– Здесь многое надо перевесить, – задумчиво сказала она, ее голос дрожал.

Бергер подошел и встал рядом с ней.

– Интересно, хоть что-то можно реконструировать? – спросил он.

– Светлый парик. Маскировка не хуже других.

– Преступника не надо искать в прошлом Йессики Юнссон. Преступник – сама Йессика Юнссон. Это она управляет Рейне Даниэльссоном, человеком с лабильной психикой. Йессика – его хозяйка.

– В одном мы во всяком случае не ошиблись, – сказала Блум. – В котельной находились два человека. Но не Йессика сидела там с Рейне, а похищенная сербка по имени Йована Малешевич.

– Робин был уверен, что кто-то жил в котельной. И человеком, который провел там три кошмарных дня, была бедная Йована, убитая потом в ходе какого-то ритуала.

– Есть и еще кое-что, – сказала Блум, резко повернувшись к Бергеру. – Они позвали тебя.

– Что?

– Йессика столько раз писала о клевере и невиновности Карла Хедблума, что полиция, в конце концов, объявила ее персоной нон грата. Она забросала полицию письмами, но никто на них не клюнул. Ей пришлось действовать еще откровенней. Когда они с Рейне по какой-то непонятной пока причине убили в Сорселе Андерса Хедблума, она оставила записку, на которой было написано «Бергер». Потом отвезла все глубже впадающего в психоз Рейне в пансионат Линдсторп и сделала так, чтобы он записался там под именем «Сэм Бергер». После этого она сочинила то фальшивое письмо и адресовала его твоей бывшей напарнице Дезире Росенквист. Йессика Юнссон позвала тебя, Сэм. Она провоцирует тебя.

– Да я же ни разу с ней не встречался.

– Этого ты точно не знаешь. Кажется, она хорошо умеет гримироваться, к тому же она много лет прожила под другим именем. А может и так: твой допрос произвел на Рейне такое впечатление, что она зовет тебя ради Рейне.

– Ты не слишком далеко заходишь в своих предположениях?

– Она хочет, чтобы ты за ней охотился Сэм. И ей удалось заставить тебя это делать. И теперь она знает, что ты ее ищешь.

– Молли, мы сидели напротив нее. Мы допрашивали ее. И не заметили никаких признаков того, что она меня узнала.

– Потому что она ждала тебя, она хорошо подготовилась. Она разбросала приманки, и ей оставалось только дождаться твоего появления. Вероятно, это произошло скорее, чем она рассчитывала, но когда Дезире позвонила и сказала, что ты уже в пути, Йессике и Рейне пришлось поторопиться, чтобы тщательно убрать дом. А когда все закончилось, они продолжили уборку. Помыли чайные чашки, пропылесосили стол в гостиной.

– Но Ди же не сказала, что приеду я, – возразил Бергер. – Она обещала только, что пришлет двоих полицейских. А когда мы явились к Йессике, мы были Линдбергом и Лундстрём.

– Когда она узнала, что ей звонит Дезире Росенквист, то есть твоя прежняя напарница, Йессика наверняка догадалась, что к ней приедет Сэм Бергер, а не кто-нибудь другой. Об этом она и мечтала. И планировала втянуть тебя в серию убийств. Она собиралась позволить Рейне совершить убийство, пока ты, целый и почти невредимый, будешь лежать в подвале. Это должно было взбесить тебя, так что ты не сдался бы, пока не загонишь ее в угол.

– И все же я не понимаю, почему ее так зациклило именно на мне. Среди моих не слишком многочисленных заслуг есть хорошая память на лица, и я действительно не встречал ее раньше.