в горле. Стул упал на пол. Сидящая поблизости женщина рявкнула:

– Эй, можно поаккуратнее?

– Там… там… – хрипел мужчина.

Джоан натянула на лицо свою самую ослепительную улыбку и двинулась к нему с планшетом в руках.

– Доброе утро, сэр. Не хотите подписать нашу петицию в защиту Эмерсон-холла? – Она наклонилась ближе к нему и прошептала: – Понимаете, там живут привидения.

Мужчина побледнел ещё больше и поспешил к выходу, толкнув по пути официанта. Тарелки с едой попадали на пол.

Я покопалась в рюкзаке и, когда мужчина проходил мимо, успела сунуть ему в руку листовку:

– Тут расписание концертов!

– Супер, – засмеялась Джоан. – Как раз такая реклама нам и требуется. Только надо повторить этот трюк ещё раз сто.

В кафе поднялся переполох. Люди вытаращили глаза. Официант, убирающий осколки посуды и остатки еды, застыл со шваброй в руках.

– На нас все смотрят, – чуть слышно проговорил Генри.

– Вот именно!

– Что вы сделали с тем беднягой? – спросила одна посетительница, рассмеявшись. – Он как будто увидел призрака.

Я выхватила у Джоан петицию:

– Может, увидел, а может, и нет. Но если вы придёте на концерт в Эмерсон-холл, то, вероятно, узнаете.

– Не хотите подписать петицию? – добавил подскочивший Генри.

Позади женщины выстраивалась очередь, люди отталкивали друг друга, чтобы лучше рассмотреть нас.

– Мистер Уортингтон, вы гений, – прошептала я.

Призрак криво усмехнулся.

Когда женщина нацарапала своё имя под петицией и перечитала листовку, Джоан широко улыбнулась мне и показала большие пальцы.

Это была наша седьмая подпись. И не исключено, что эта женщина станет одной из нескольких тысяч зрителей, которые придут в Эмерсон-холл.

Начало было положено.

Глава 36

Генри поморщился, снимая ботинок.

– Может, если бы мы показали людям свои ноги, нам удалось бы собрать больше подписей. От такого зрелища любой сделает что угодно, только бы мы убрались с глаз долой.

После того как мы два дня «бомбили тротуар», ноги наши выглядели ужасно. Я натёрла пятки до волдырей, которые готовы были лопнуть. И даже Джоан в модных походных ботинках натёрла ноги.

– Сколько подписей мы собрали, Джоан?

Она просмотрела листки из планшета.

– Тридцать три.

– И всё?

– Боюсь, что да. Культурный уровень наших сограждан оставляет желать лучшего.

– Или мы просто плохо старались, – заметил Генри.

Я снова надела ботинки, скрипя зубами от боли.

– Значит, нужно постараться получше.

– И как? – спросил Генри.

– Будем выходить на улицу каждый день до и после школы, разговаривать с учениками на переменах, заходить в «Счастливый уголок» и не останавливаться, пока не получим пять или даже десять тысяч подписей. Пока не заклеим каждый квадратный сантиметр города листовками и плакатами. Всего ничего.

– О да. – Генри наклонился, чтобы помассировать себе ноги. – Раз плюнуть.

Джоан лежала на скамье около концертного зала, что-то тихо мыча, – она называла это дзен-упражнениями.

– Я восхищаюсь твоим упорством, Оливия. Хотя мои ноги и недовольны.

– Может, это вообще нереально? – Генри опустил голову на руки. – Может, мы сумасшедшие, если затеяли такое безнадёжное дело?

– Совершенно сумасшедшие, – подтвердила я.

И так оно и было. Но мне это нравилось. Тяжёлая работа поглощала меня полностью, и не оставалось ни времени, ни сил, чтобы волноваться и сомневаться в успехе.

На следующей неделе каждый день до, после, во время уроков и в любую свободную минуту мы продолжали агитацию, расклеивали листовки на каждом столбе, на каждой доске объявлений, в каждой автоматической прачечной, в каждом спортивном комплексе, многоквартирном доме и ресторане, куда удавалось проскользнуть. Оставляли большие стопки листовок на кассе в магазинах и в журнальном отделе библиотек.

К концу первой недели февраля у нас была 241 подпись. В пятницу вечером состоялся концерт, который стал проверкой эффективности наших усилий.

Сколько людей придут? Как они отреагируют на появление привидений?

– Помните свою задачу? – спросила я призраков перед концертом.

Наши друзья и около десятка других привидений, которых мы привлекли, собрались вокруг меня на мостике. Тилли нервно выдёргивала рёбра из груди и в беспорядке засовывала их назад. Джакс метался по мостику, бормоча себе под нос, что нужно будет делать.

Мистер Уортингтон, естественно, внимательно смотрел на меня. Он не хотел отпускать руку Джоан.

– Конечно, – ответила Тилли. – Как только начнётся концерт, мы с Джаксом займём свои места в зрительном зале – я на западной стороне, он на восточной – и время от времени будем с несчастным видом кому-нибудь показываться.

– Почему с несчастным?

– Потому что, если мы будем выглядеть бедными невинными детишками, люди с меньшей вероятностью испугаются и бросятся вон из зала, – объяснил Джакс.

– Разумно. Только не появляйтесь надолго. Нужно, чтобы зрители что-то заметили, но не успели понять, почудилось им это или нет.

Тилли козырнула, Джакс важно кивнул.

– А мистер Уортингтон?

Мистер Уортингтон просунул руку в живот Джоан и снова вытащил.

– Ой, – пискнула девочка.

– Извини, Джоан. Правильно, мистер Уортингтон, вы должны как можно больше касаться людей. – Я помолчала. Звучало это нехорошо. Но если многие зрители почувствуют странную прохладу при приближении призрака, по городу поползут слухи. Жители станут делиться впечатлениями, а значит, филармония будет у всех на устах. – Ну, вы меня понимаете. А вы, ребята?

Остальные привидения, по большей части из недавно образовавшегося фан-клуба миссис Барски, одновременно затараторили:

– Мы исполняем указания заместителя.

Джакс гордо выкатил грудь вперёд.

– Хорошо, – сказала я. – А если заметите приближение теней, которые пожелают испортить нам вечер?

– Слетимся в центр общего внимания и устроим массовую панику, – радостно выпалила Тилли.

Краем глаза я уловила, как внизу замаячило что-то красное, и, посмотрев с мостика вниз, обнаружила, что Генри в униформе билетёра машет мне рукой, пытаясь прилечь моё внимание. На сцену выходили музыканты. Скоро должен был начаться концерт.

Эд и Ларри погасили свет. Я вгляделась в полутьму и увидела, как Генри показывает зрителям места в амфитеатре. В одной из лож бельэтажа мистер Рю здоровался за руку с мэром Питтером и его женой.

Джоан присела рядом со мной и указала на что-то:

– Смотри, Оливия.

По всему залу вспыхивали жёлтые огоньки, похожие на светлячков. Люди собирались группами тут и там и смотрели на потолок, указывая туда пальцами.

Что они там видят? Привидений?

– Как блестят наши листовки, – прошептала я.

Джоан широко улыбнулась:

– Оливия, похоже, они сумели привлечь внимание жителей города.

Мне пришлось сдерживать свой восторг.

– Посмотрим, – ответила я.

Снизу раздались аплодисменты, чуть более громкие, чем обычно: Маэстро встал к дирижёрскому пульту и поклонился.

Я попыталась сосчитать