Но когда мы устремляемся прочь от стены, меня внезапно будто ледяным пламенем обжигает. Словно кто-то смотрит мне в спину.

А потом, волной шелестящего песка, по коже пробегает тихий шёпот:

— Лина-а-а, ты нужна мне, Лина-а-а, нужна… Не верь ему…

Если бы мы шли пешком, я бы сейчас споткнулась. Вздрогнув, вцепляюсь в руку Сэтору сильнее.

− Что случилось? — тут же реагирует он.

− Вы… вы слышали?

− Что слышал? — хмурится наставник.

− Там, позади. Голос, − шепчу едва слышно. Меня кроет противоречивыми инстинктами.

Хочется и развернуться лицом к неожиданной, неведомой опасности. И бежать отсюда со всех ног. Всё внутри немеет от ужаса, от чего-то жуткого и такого… огромного в своей мощи, что дрожь берёт. Подобное я чувствовала только однажды, в одном из своих видений. И теперь, ощутив это наяву, полностью теряю контроль над своим ментальным телом, не в силах двигаться дальше.

− Какой голос? Что ты слышала, Лина? — Сэтору, видя моё оцепенение, хватает меня и за вторую руку, разворачивает лицом к себе.

Требовательно всматривается в мои глаза. Потом оборачивается назад, хищно сканируя сизую мглу. Обняв меня одной рукой, во второй он неожиданно создаёт настоящий огненный шар, явно готовясь сражаться при необходимости.

− Меня кто-то звал, − проталкиваю через непослушные губы. — По имени.

И тут я снова это слышу. Будто шорох гравия, постепенно приближающийся, нарастающий и превращающийся в низкий гул.

− Не верь ему. Не верь ему, − пульсирует в висках. − Спрос-с-си, кто послал убийцу к Менетнашу. Спрос-с-с-си. Не посмеет соврать. Ты поймёшь тогда, кто во всём виноват. И придёшь ко мне. Ты нужна.

− Кто ты?! — моё тело уже не просто дрожит, меня попросту колотит. И холодный липкий ужас пробирается в сердце, всё больше оплетая его своими мерзкими щупальцами.

− Узнаешь, когда придёт время, − шелестит тихий смех. Леденящий, чуждый, неживой. − Смотри свои сны внимательно, Око.

− С кем ты разговариваешь, Лина? — низко рычит Сэтору. — Я никого не слышу.

И, видимо, потеряв терпение, стряхивает пламя с ладони и подхватывает меня на руки.

− Держись. Может стать дурно, − командует у меня над головой.

И мы молнией устремляемся обратно в нашу реальность. Несёмся, наверное, ещё быстрее, чем я погружалась. И в какой-то момент мне действительно становится дурно. Настолько, что в глазах темнеет. Мгла будто сжимается вокруг нас, удерживая, не позволяя сбежать. Но Сэтору мчится дальше. Мне остаётся лишь цепляться за него и терпеть, пока ментальное подобие моего тела и вовсе не перестаёт ощущаться.

А потом внезапно приходит облегчение, когда я снова осознаю себя. В своём теле, в кресле, в спальне…

И… ох, плохо мне.

Зажав ладонями рот, срываюсь с кресла и на заплетающихся ногах бегу в купальню. А там, избавившись от ужина, опускаюсь на прохладный пол, устало прикрывая глаза. Но конечно же, меня не могут оставить одну. Рядом приседает последовавший за мной Сэтору. И уже даже не спрашивая разрешения, молча поднимает меня на руки, явно намереваясь отнести обратно в спальню.

− Нет. Мне надо хотя бы умыться, − возражаю я, ухватившись за его запястье.

− Хорошо. Умывайся, − терпеливо соглашается и несёт меня теперь уже к каменным чашам умывальников.

Ставит рядом. Но отпускать даже не думает. Возвышается позади, заботливо придерживая за талию. И стоит мне только наклониться…

Жар бросается в лицо, особо остро ощущаясь на фоне общего паршивого состояния.

− Мне так неудобно, − смотрю на него в отражении зеркал. — Можете отойти хотя бы на пару шагов?

− Нет. Я опасаюсь, что ты упадёшь.

− Не упаду.

− Не упадёшь, если я буду рядом.

− Вы меня смущаете! — фыркаю раздражённо. — Я не буду умываться, пока вы прижимаетесь ко мне сзади.

− Пожалуй, я приму это, как обнадёживающий комплимент. Раз уж тебя это так сильно волнует, − криво усмехается Сэтору. И всё-таки немного смещается. Так, что я уже не буду тереться об него задницей, если наклонюсь. — Теперь умывайся. Или тебе помочь?

Приходится уступить. Стоять тут и препираться у меня нет ни сил, ни желания. Слишком я вымотана. Ноги действительно плохо держат. Мне бы лечь и отключиться от всего хотя бы до утра.

Но сначала нужно выяснить, что произошло в подпространстве.

И вызвать одо Ми-ичана. Хочу быть уверенной, что с малышами всё в порядке.

Отрешившись от ситуации и сосредоточившись на планировании своих дальнейших действий, я быстро умываюсь и тщательно прополаскиваю рот. Потом, подумав, тянусь к специальной пенке для чистки зубов. Чтобы с чистой совестью уснуть, как только окажусь в кровати.

Забив на то, что рядом со мной мужчина, наношу на нижние зубы, закрываю рот, сводя челюсти, и выжидаю положенные пару минут. При этом мой взгляд невольно цепляется за лицо Сэтору в отражении. Он выглядит слегка обескураженным, хоть и держит меня по-прежнему бережно и крепко.

Ну да. Императрица его грёз оказалась простой живой женщиной. Которую может некрасиво тошнить, и у которой есть естественные физиологические нужды. Надо было раньше при нём что-то такое сделать, быстрее бы перестал дурью маяться. А ведь это даже не земной вариант со щёткой и пеной изо рта.

Выплюнув растворившееся средство и ещё раз прополоскав рот, я наконец заканчиваю с гигиеническими процедурами.

− Можете вызвать ко мне одо Ми-ичана? − прошу у Сэтору, выпрямляясь.

− Тебе всё ещё плохо? — обеспокоенно подбирается он.

− Нет. Просто усталость дикая. Но я хочу убедиться, что всё в порядке.

− Хорошо вызову. Но сначала мы обсудим то, что случилось.

− Да, давайте обсудим, − соглашаюсь. У меня к нему теперь есть один очень серьёзный вопрос.

Расследование попытки убийства Менетнаша закончилось ещё месяц назад. И там образовался полный тупик. Подосланный убийца был слишком близко к эпицентру взрыва и сгорел заживо, даже не придя в себя. Никаких ниточек и никаких зацепок не осталось. Подозревались многие, но доказать чью-либо вину, или хотя бы причастность, не удалось.

И вот сегодня мне говорят спросить об этом у Сэтору. Прямо спросить, чего, если разобраться, я ни разу не делала. И у него узнать, кто виноват в том, что Менетнаш сорвался и устроил настоящую катастрофу, выбросившую моих сэ-аран куда-то в неведомые дали чужой вселенной.