Чувство было таким сильным, что даже водка не помогла от него избавиться. Поэтому Кабанов покинул бар и вновь побежал по улицам и кривым переулкам.

В нем бушевала ярость, усиленная алкоголем, но Кабанов не находил им лучшего выхода, как остервенело бить встречавшиеся на пути рекламные плакаты. Он крушил их с такой же яростью, как Рита батарею. И в очередном глухом переулке вдруг понял, что без Тамиры ему совсем ничего не надо. И даже ученая степень Оксфорда не имеет решительно никакой ценности, если об этом нельзя перед ней похвалиться. А как же Рита? А что Рита? Рита тут ни при чем! Он просто хочет быть счастливым, разве это запрещается? А потом Рита, она прочная и на земле стоит твердо, а Тамира… Как будто парит в воздухе. Ее надо крепко держать, чтобы она никуда с этой земли не улетела.

В общем, он должен о ней позаботиться. Вот сейчас он вернется на Грибоедова и скажет: «Тамира, теперь все пойдет по-другому! Отныне вместе!» В общем, что-нибудь в таком духе. А музыканта он с лестницы спустит… Или нет, гордо скажет ему: «Подавись своей жилплощадью! Я о своей женщине сам позабочусь!» Возьмет Тамиру за руку и уведет за собой. Куда-нибудь в отель. А потом они квартиру купят. И будут жить душа в душу. Она ему ребятишек нарожает красивых и, как она, с приветом.

Лера взглянула на часы: до Нового года оставалось десять минут.

Что там еще этот хмырь с рогами вещал? Смерть найдешь или чего-то там потеряешь? Предсказатели хреновы! Нажрался и пошел предсказывать. Знает она таких, один вон уже предсказал «награду за ожидание». Ну и где ее заслуженная награда? Зря она ему забашляла, да еще в валюте, получается, тот чудак ее обманул.

История случилась этим летом.

Она гуляла по городу, и ей захотелось зайти в Летний сад. На набережной, неподалеку от входа в сад стоял человек с картонкой в руках, на которой что-то было написано. Черт его знает, почему Лера остановилась и прочла: «Расскажу о жизни и творчестве писателя Александра Грина. Проведу экскурсию к дому, где жил великий писатель».

Вот что там было накарябано. От руки. На обычной картонке.

«Дичь какая-то! — подумала Лера, — наверняка очередной городской сумасшедший, какие в Питере из всех щелей лезут!»

И уже пошла себе дальше, но что-то вдруг прозвенело внутри. А может, стоит вернуться? Грин, «Алые паруса», «Бегущая по волнам»…

Она подошла и хмуро спросила:

— Ну и в чем смысл вашего предложения?

Человек улыбнулся и, заикаясь (он еще и заикается, е-мое!), ответил, что в Летнем саду он расскажет ей о творчестве писателя, а потом покажет дом, в котором тот жил.

— Это что же, далеко идти придется?

Лера даже обрадовалась, что нашелся повод отказаться.

Но человечек прямо картонкой замахал:

— Да ну что вы, дом рядом! В пяти минутах от сада…

Она обреченно вздохнула.

— Ясно! Ну, тогда пошли. Кстати, какова цена вопроса?

— Вы про деньги?

— Ну, в общем, да.

— Если дадите, сколько не жалко, я не откажусь.

…Рассказывал он увлеченно, почти не заикаясь. Леру вдруг ни с того ни с сего стало знобить. Странно, вроде вечер теплый, а пробирает натуральная дрожь. Впрочем, тут дело, кажется, не в погоде. Какого-то иного характера дрожь, нервная, что ли?

Нет, сначала она по-честному была настроена весьма скептически. Да и рассказывал добровольный экскурсовод не сказать что что-то особенное. Общеизвестные сведения — родился там-то, начал писать… Встретил даму сердца, звалась она…

Но довольно быстро Лера приумерила сарказм — уж очень искренне все это исполнялось. И голос у чудака срывался, и лихорадочный румянец играл на щеках…

Лера, кстати, отчего-то избегала смотреть на него, просто шла рядом, глядя перед собой — на деревья, цветы.

Возможно, потому, что он был некрасив и как-то даже литературно некрасив (слишком большие черные глаза, темные курчавые волосы, тщедушная фигура).

В общем, непонятно отчего, но только ее натурально начало колотить. А он все говорил, говорил… К моменту, когда чудак стал рассказывать о трагической жизни Грина в голодном Крыму в постреволюционные годы, Лера уже готова была разрыдаться.

Как же так: алые паруса, бегущая по волнам, волшебный порт Лисс — и вдруг ели ворон. Грин ловил ворон, чтобы накормить любимую женщину.

…Дом оказался действительно неподалеку. На Пестеля, в пяти минутах.

— Вот здесь они жили.

Она помолчала, потом спросила:

— Сколько я вам должна?

— Не знаю, — пожал незнакомец плечами. — Да и не в деньгах дело.

Лера усмехнулась:

— Вы прямо будто со страниц его романов.

Она достала сто долларов, которые всегда носила с собой в кошельке (мать сунула, мол, мало ли что). Он взял, даже не оценив достоинства купюры (видимо, действительно дело было не в этом), и пробормотал:

— Вы очень красивая! Похожи на актрису.

— Мне и положено на нее походить — в скором будущем я ею стану.

— Вы могли бы сыграть Ассоль! Знаете, он часто писал о женщинах демонического склада, женщинах-дьяволицах с красной помадой, а вот вы совсем не такая.

— Откуда вы знаете? Может, я как раз из этих… демонических женщин?

— Нет, — он упрямо покачал головой, — вы Ассоль, или Бегущая…

Глаза Леры зажглись недобрым огнем: «Ну да, как же, Ассоль! Ассоль, которая сказала бы Грею: да, я поеду с тобой, мой милый, если ты уничтожишь этот город!»

Он взял ее руку. Она думала — поцелует, но он не решился, просто крепко сжал.

И на прощание ни с того ни с сего сказал:

— Наградой за ожидание будет любовь!

Лера опешила.

— Это вы о чем?

— О вас!

— И долго мне ее ждать?

Он задумчиво посмотрел на нее (она поежилась — очень уж глаза большие) и огласил приговор:

— Нет, недолго! Вот увидите, в этом году вы встретите свою любовь.

Она усмехнулась:

— Ну, смотри, не обмани!

…Обманул! Год кончается, уже, в общем, кончился. Выходит, зря она дала сто долларов. Разве что до полуночи ей встретится «заслуженная награда».

* * *

Неожиданно послышалась мелодия. Что-то знакомое… Дымов улыбнулся, узнав — Энио Морриконе из кинофильма «Профессионал». Оказалось, звонил сотовый Тамиры. Увидев высветившийся номер, она усмехнулась:

— Представляете, Кабанов звонит!

— А я так и думал, что он не оставит вас в покое!

— Ну и что мне делать? Отвечать?