Кто ж знал, что всё так обернётся?

И вот сейчас, сидя в кресле в своём рабочем кабинете, Лит почему-то ни капли не сомневался, что разговор снова пойдёт об Ориен. Вот только теперь они уж точно будут говорить не как коллеги… и даже не как политики.

— Литар, доброе утро, — ровным тоном поздоровался с ним вошедший ишерец.

Он закрыл за собой дверь и, спокойно пройдя через кабинет, присел в одно из стоящих у стола кресел.

— Доброе утро, — вежливо ответил ему Лит, но больше ничего добавлять не стал, ожидая, пока гость сам озвучит цель своего визита.

— Думаю, вы догадываетесь, о чём пойдёт разговор, — протянул ишерец, внешне сохраняя полное спокойствие, будто данная тема ни капли его не трогала.

— О моей Ориен, — спокойно отозвался Сокол, всего одной короткой фразой отражая свою позицию по волнующему их обоих вопросу.

Лит ведь прекрасно понимал, что Ридьяро, как отец, будет настаивать на прекращении их с Ори отношений. Ведь с его точки зрения роль чьей-то любовницы, пусть даже фаворитки принца, выглядела позорной для дочери человека, находящегося в родстве с князем. Тем более, что лорд Орте Гриан сразу заявил, что признаёт Ори, а значит готов заявить на неё свои права… как родитель.

— Литар, — начал Рид. Тон его голоса оставался хоть и холодным, но явной агрессии в себе не нёс. — Вы спите с моей дочерью… и я просто не могу принимать такое положение вещей нормально. Но… при этом прекрасно понимаю, что с вами она давно. Вы ей небезразличны, и если сейчас перед Ори поставить выбор между вами и мной, она без малейшего сомнения выберет вас. Поэтому, пока… — он подчеркнул это слово, желая показать, что сия мера носит исключительно временный характер, — …пока я буду принимать всё. Закрою глаза на вашу связь. В любом случае, если бы не вы… и не ваша роль во всей этой истории, то мы бы с ней вообще могли не встретиться.

— Так и что же, в таком случае, вы хотите мне сказать? — с искренним интересом спросил Лит. — Признаться, я ожидал услышать что-то вроде жёсткого ультиматума.

— Я, конечно же, могу поставить вам и вашей королеве ультиматум… — усмехнулся Рид, но тут же покачал головой и добавил: — И потерять только что обретённую дочь. Нет, Литар, это было бы слишком глупо с моей стороны. Мы ведь с вами политики и понимаем, что в подобных скользких ситуациях никогда не стоит действовать сгоряча. А результата можно добиться только тонкой игрой.

Да, Литар понимал, хоть и не был особенно силён в политических интригах. Но сейчас, когда вопрос стоял так, что он может потерять Ори, ему пришлось мобилизовать все свои таланты, чтобы понять суть этой самой игры, которую собрался вести Рид.

— А к вам я пришёл с просьбой, — добавил ишерец.

— Очень интересно, с какой?

Лит наклонился чуть вперёд и, уперев локти в поверхность своего стола, сложил ладони домиком, неосознанно копируя привычку матери.

— Нам с Лиарой нужно поговорить с Ориен, — ответил Ридьяро. — Но я не уверен, что девочка согласится.

— Согласится, в этом можете не сомневаться, — заверил его принц. — И я даже организую вашу встречу… более того, предоставлю для этой беседы собственную гостиную. Но хочу вас предупредить сразу, я тоже буду присутствовать.

— У вас в этом есть какой-то интерес, или вам просто любопытно? — холодным тоном поинтересовался лорд Орте Гриан. По всему было понятно, что он не в восторге от перспективы открывать своё прошлое перед этим человеком.

— Это нужно не мне, а ей. — С невозмутимым видом ответил Сокол. Но тут же холодно усмехнулся и всё же решил высказаться до конца: — Вы хоть представляете, что всё это значит для Ори? Как она смотрит на людей… аристократов, богатых и ни в чём не нуждающихся, когда сама выросла в сиротском приюте? Что вы знаете о ней, Ридьяро? Как она росла, с кем общалась? Что она ела, в конце концов? Знаете, как пошла на первое ограбление? Как попала на каторгу? Скажите мне?

— Знаю, — тихо, но слишком нервно отозвался ишерец. — Пусть и не всё. Мне Лиара рассказала.

— Герцогине известны крупицы из биографии Ориен, — продолжал распаляться Сокол, которого вдруг несказанно взбесило, что этот человек, промаявшись где-то двадцать два года, теперь вдруг решил заявить права на его женщину. И пусть она хоть трижды его дочь, что это меняет?

— Я надеюсь узнать об остальном от неё, — отчеканил его собеседник.

— Да она никогда не расскажет вам и половины! — выпалил Литар. — Мне пришлось приложить очень большие усилия, чтобы узнать о ней хоть что-то. Но… иногда мне кажется, что лучше бы я этого не знал.

Видя, насколько всё это важно для Лита, ишерец вдруг устало выдохнул и отвёл взгляд в сторону, вмиг теряя всю свою напускную холодность.

— Вам, скорее всего, неизвестно, как происходит инициация у ишау, — проговорил он, делая вид, что рассматривает висящую на стене картину. — Это сложный процесс высвобождения силы, и его проводит всегда отец или старший в роду. Нечто похожее вы видели вчера… когда я коснулся её руки. Но сейчас речь не о том, ведь у чернокрылых есть, по крайней мере, ещё один способ инициации — до невозможности глубокое моральное потрясение. Когда тело и дух находятся на грани, когда впереди уже разворачиваются очертания тёмной бездны. Вот тогда, энергия ишау может вырваться сама… дабы спасти и не дать пересечь черту. А Ори инициирована… и я даже не представляю, что ей пришлось пережить, чтобы проснулась её кровь.

На самом деле Лит и раньше догадывался, с чем именно было связано появление у его Миража крыльев. И слова её отца только подтвердили эти догадки. Мгновение он сомневался, — стоит ли посвящать в это дело Рида, но в итоге всё же решил сказать:

— Её изнасиловали… — ледяным тоном выдал Сокол. — В катакомбах каторжного поселения. Двое стражников.

В то же мгновение глаза ишерца полыхнули серебром, а его зрачок вытянулся в тонкую линию. Весь его вид говорил о том, что сейчас он готов убить… разделаться с обидчиками дочери собственными руками.

— Они уже мертвы, — добавил Литар, не меняя тона. — Были осуждены на десять лет пребывания в том самом поселении. Их приговор озвучили перед всеми заключёнными. На следующий день их тела нашли в катакомбах. Забиты до смерти, — пояснил он с ледяной усмешкой. — И виновных я наказывать не буду. Потому что участников у того деяния было больше двух десятков. Можно сказать, что своими руками они исполнили мою волю.

Теперь во взгляде ишерца, обращённом на принца, появилось нечто похожее на благодарность и… уважение. И казалось бы, разве можно уважать человека за организацию жестокого убийства, но со стороны отца Ори поступок Литара выглядел истинным благом.

— Если бы сейчас они были живы, — суровым тоном проговорил Ридьяро, — то им бы пришлось иметь дело со мной. И вряд ли бы их жизни продлились долго.

Лит внимательно посмотрел в его глаза, в которых больше не было ни холода, ни недоверия, молча кивнул и перевёл взгляд на лежащий на столе блокнот с расписанием дел на сегодняшний день.